[4]
Вот Жлоб и сейчас лежал в высокой траве под кустом, голодный, замерзший, практически безоружный, но рядом с целью. От 2-х дневного лежания без движения его тело затекло, шею - ломило, а в глазах чувствовалась резь. И спину все еще жгло. Но чертовы собачки и не думали уходить от полу - съеденной туши кабана. Костя снова начал шепотом материть этих долбанных псевдособак, долбанный макаров с 3-мя патронами и долбанных бандюганов, на перестрелку с которыми ушли все патроны и гранаты. Но больше всего «ласковых» выпало на долю злосчастного кабана, которого угораздило сдохнуть не где-нибудь, а рядом с заветной «золотой рыбкой». Положение было для Кости не выигрышным, и он это отлично понимал. Самым разумным казалось в такой ситуации, скомандовать «малый назад», но упорство, как всегда, перевешивало доводы рассудка: «Какого мне повертывать? Рыбка – тут, покупатель – ждет. И у меня еще целых 3 патрона, да еще, охотничий нож». Хотя Костя в бинокль и насчитал до 6 псовых, он уже прокачивал план нападения на стаю решив, что главное в таком предприятии – внезапность.
Внезапно собачки занервничали. Те, кто мирно спал, уже метались вместе с остальными. Тут уже и Костя услышал шум винтов вертолета. Показавшаяся на горизонте точка быстро росла. Стая продолжала метаться возле туши все еще не решив, что важнее, толстый, сочный кабан, или, пока что призрачная, но все – же - угроза. Вертолет, на высокой скорости и минимальной высоте, пролетев над вскочившим Костей и над стаей, ошарашив грохотом, начал удаляться. Костя, находясь в прострации, не смог поймать тот момент, когда вертолет развернулся и лег на боевой курс. Он решил, что псевдособаки его заметили и потому, кинулись на него. Он не успел выхватить пистолет, когда оказался среди бегущих тварей. Все еще не понимая что происходит, он смотрел вслед удаляющимся животным. Обернувшись, он снова увидел железную птицу, которая летела прямо на него. Размахивая руками, он начал прыгая материть пилотов, прекрасно зная что те его, все равно не услышат. Все знали, что пилоты, ни за что не откроют огонь по тем, кто не оказывает вооруженного сопротивления, особенно, после того случая, когда вояки нашли пропавшего военного сталкера, разодранного бортовой скорострельной пушкой. Пилота тогда прессовали до тех пор, пока тот во всем не сознался. Правда, охотничий инстинкт у человека так просто не искоренишь, да и мутантов побаивались все без исключения. Вертолет, удаляясь, гнался за новой целью, а Костя Жлоб изо всех сил побежал к сокровищу, которое, наконец- то, стало его.
Константин сидел на жестком табурете и внимательно следил за реакцией собеседника. Собеседник, а точнее торговец, бордовый от негодования, еле сдерживаясь, пытался достучаться до совести сталкера, которого ему черт принес:
- Константин Иванович вы что- же, совершенно забыли условия нашего договора? Я никогда не соглашусь купить у вас «золотую рыбку» за ТАКУЮ сумму. Почему вы увеличили плату за свои услуги аж в 3 раза?
- Вы же знаете, что мне нужны деньги…
- Вам всем нужны деньги- перебил сталкера толстяк – но лично вы, молодой человек, страдаете еще и от избытка наглости.
Костя, спокойно проглотив оскорбление, продолжал пялиться на толстяка безразличным взглядом. Мда, серьезный дядька попался - подумал Жлоб оценивая толстяка – деловой, хваткий. Такой лишнюю копейку не выронит и за свет- не переплатит. Скорее всего, лишнюю деньгу срубить – не получится. По крайней мере, если задумка не удастся.
Перекупщик все еще высказывался, когда Костя, полу – отвернувшись, запустил руки в свой рюкзак. Вмиг одухотворенная речь оборвалась. В маленьких, заплывших жиром глазках торговца, мелькнула тревога. Но из темного нутра рюкзака, на свет глянул не ствол, а пятилитровая стеклянная банка, завернутая в тряпицу. Костя аккуратно поставил банку на стол, отделяющий его от торговца, и не спеша, стал разматывать грязные тряпки. Когда с банки упал последний обмоток, торговец ахнул. Костя довольно сощурился и тихо сказал: «Красивая вещица, правда? Такую ляпоту достать, ох как сложно, но оно того стоит. Да кстати, не только вы ищете эти сувениры. К ним очень многие присматриваются. И ученые, и ваши коллеги, в том числе... А я сильно похож на человека, который не имеет козырей в рукаве? Правда, мотаться от работодателя к работодателю- затруднительно. И задница у меня – не казенная. Постоянно высиживать на «переговорах» – очень неприятно…»
Толстяк, тяжело дыша, глядел на него из- подлобья, пытаясь определить, блефует- ли этот сопляк, или он и в правду, работает на нескольких игроков. Судя по той информации, которую он собрал о своем батраке, возможны оба варианта. Но если он работает и на других, тогда вопрос: на кого?
Образовавшуюся паузу прервал телефонный звонок. Костя, отойдя от стола, достал свой мобильник, и вздохнул с облегчением. Звонил Мишка, строго в 14:00, как и договаривались. Нажимая сброс звонка, он поднес молчавшую трубку к уху и сказал: «Алло».
Затем последовал Костин «диалог» с воображаемым собеседником, из которого сторонний наблюдатель (коим и был Валентин Сергеевич Ряшетов) мог сделать следующий вывод: молодой человек заключил сделку с несколькими, не совсем легальными предпринимателями на предмет нахождения в кишащей опасностями Зоне очень редкого артефакта «золотая рыбка». Цена была примерно той- же, какую он и требовал только что от перекупщика. Костин блеф был на грани фола, ведь никто не гарантировал, что Пузырь согласится.
Когда «разговор» закончился Костя, ничего не говоря, подошел к столу и убрал так и не открытую банку в рюкзак. Уже в дверях его остановил окрик Пузыря: «Стойте! Я согласен»
Константин шел по узкой тропинке, разве - что, не в припрыжку и старался не обращать внимания на зуд в спине, который добавился к жжению. Он снова и снова вспоминал синее лицо Ряшетовова, его сбившийся галстук, отборный мат, который сыпался Косте на голову, когда Пузырь отсчитывал ему практически новые пачки. Костя мог бы ему посочувствовать, если бы не знал, что этот клоп, паразитирующий на смертельно опасном для сталкеров деле, копил себе на «бентли» и на новый особнячок за городом в четыре этажа. Видимо, прежний 2-х этажный, был уже ему тесен. Костя не испытывал к Пузырю ни зависти, ни злорадства. Просто тот получит свою машинку с домиком чуть попозже. Ему не нужны были деньги, в отличие от Кости.
- Здорово Миш. Спасибо что звякнул.
- Пожалуйста. А зачем тебе оно надо было?
- Не важно. Перешлешь?
- Само собой. Давай.
И Миша по кличке Серп взял своей единственной рукой сверток из плотной бумаги, в которую была завернута куртка с пачками долларов, и придирчиво его рассматривая, буркнул:
- Как там она? Ничего?
- Не знаю. Я ей давно не звонил. Ты, главное, не потеряй.
- Ты чо, братила? С дуба рухнул? Доставлю, как заказывали. Все будет красиво, не боись.
Костя смотрел вслед ковыляющему прочь товарищу, и повторял, как заклинание всего, одну фразу: «Еще одна крупная удача - и все.» Когда Серп скрылся за углом, Костя все- же решил позвонить домой. Матери. Он еще долго пытался унять дрожь в коленях, но в конце концов сел прямо на крыльцо. После долгого ожидания на том конце трубки ответил тихий, теплый, родной голос. Костя сиплым голосом спросил:
- Привет мам, как ты там? Как ты себя чувствуешь?
- Здравствуй сынок. Чувствую себя ничего. Врачи говорят, что смогу продержаться еще месяца четыре… Давай лучше о тебе. Ты когда из своей Франции вернешься?
- Скоро мама, уже скоро- прохрипел Костя- ты, это… не сдавайся, еще чуть – чуть осталось.
- Давай сыночек, приезжай. Я очень боюсь, что не успею тебя повидать.
- Успеешь, даже и не думай- горячо пообещал Костя – вот я приеду, и мы с тобой поедим на лечение в Германию. Давай мам, пока.
- Пока.
Костя, еще долго сжимая в кулаке мобилу, повторял: «Еще одна крупная удача - и все.». Затем, спохватившись, вскочил на ноги и припустил галопом в бар. Там, говорят, какой- то новый хлыщ объявился. Наверняка будет работа. Надо только быть поуверенней в себе, а заодно, и морду мокрую вытереть.
Как всегда повезло - подумал Костя, осматривая свою левую простреленную руку - зато я - дома. Случилась эта оказия, когда Костя Жлоб шел с хабаром через город Припять, в котором родился и жил до 3-х лет. Он, находясь рядом с приоткрытой дверью подъезда, заметил блик на крыше противоположного дома. Как часто бывает в подобных ситуациях, Костя не стал долго размышлять над этим занимательным вопросом: «Кто и зачем пускает солнечные зайчики?». Вместо этого он прыгнул вперед ничком, за перевернутый бак, укрываясь от потенциального противника, и как оказалось, вовремя.
Над головой просвистела пуля. Жлоб рванулся к двери подъезда, уповая на то, что стрелок один, и у него – не автоматика. Распахивая дверь, он терял драгоценные мгновения, вот тут–то его и настигла вторая пуля. Теперь - же Костя сидел под разбитым окном, в углу однокомнатной квартиры, которая находилась на последнем этаже, и старался прокачать ситуацию. Было ясно, что его в этом доме блокировала небольшая, хорошо экипированная группа, которая, благодаря Костиным стараниям, стала еще меньше. Квартира, которая была обставлена трухлявой, полусгнившей мебелью, пережила и катастрофу на ЧАЭС, и панику с эвакуацией, и 20 лет запустения, и новую катастрофу, с ее изменившейся природой и изменившимися, так – же, обитателями. В конце концов, ей совсем недавно выпала честь стать мишенью двух яростных штурмов и одной зачистки ручными гранатами. В подтверждении тому, был лежащий посреди комнаты труп громилы, в комбинезоне без опознавательных знаков, с прострелянной головой.
Мельком осмотрев зеленые от наколок пальцы своего «крестничка» Костя узнал, что убил очень интересного персонажа, за которым числились и убийства, и разбой, и еще много чего, что Жлоб не мог распознать. Этот бугай шел в рядах осаждавших, во время второго штурма, который последовал почти сразу после провалившейся попытке сходу взять затравленного одиночку. Первая акция с треском провалилась потому что, загнанный в угол оказал активное сопротивление. Когда в ход пошли осколочные гранаты, Костя, уже предвидевший такую возможность, протиснулся под софу, как только начали биться стекла. Минуты две спустя, Костя, из-под софы, увидел сквозь клубы пыли силуэт влетевшего в комнату здоровяка, и недолго думая, убил его выстрелом из бесшумки. Потом, настала очередь тех, кто топтался в коридоре и на кухне…
Настал вечер. Пыль давно осела, а Костя старался не думать о том, что он будет делать, когда закончатся у него патроны и обезболивающие, с которых он не слезал с тех пор, как принял деловое предложение от незнакомого ему «заказчика». Боль в руке они почти полностью глушили. Но унять спину, по - видимому, сможет только общий наркоз. С другой стороны, их было достаточно, чтобы он не верещал от боли и зуда. Врач – ренгенолог, к которому на прием в Киев ездил Костя, с ужасом ему сообщил о том, что у Жлоба как таковой спины – нет. «Голубчик, что - же с вами случилось? У Вас вместо спины – одна большая рана. Поверхность позвоночника размягчена, мышцы разрушены: вместо волокон – фарш, да вдобавок, еще и кожа шелушиться. Подождите немного, я сейчас позвоню – вам помогут». Костя поблагодарил его, и под предлогом «выйти в туалет», сбежал.
В подъезде хлопнула дверь и на весь подъезд загрохотали тяжелые ботинки. Костя на четвереньках пополз в прихожую, чтобы встретить гостей. За два этажа до «Костиной» квартиры топот утих и злой, хриплый, глухой от маски голос посоветовал Жлобу сдаться. Костя молчал, так как догадывался, что его ждет, если он даст слабину и согласится. «Мы тебя отсюда все равно не выпустим, а если отдашь по-хорошему все бирюльки, которые насобирал- то не тронем» - обещал неизвестный «доброжелатель». Костя еще формулировал вежливый отказ, как услышал, что на крыше прогнулся жестяной лист. Опять- же на четвереньках он начал прокрадываться назад, в темную комнату. В комнате, на фоне темно- серого окна, стояла фигура, державшая одной рукой на прицеле вход в комнату, а другой - судорожно перебиравшая на уровне пояса, от которого в окно наверх тянулась страховка. Визитер был не один.
Его напарник, потихоньку спускавшийся сверху, предстал перед Костей только по пояс. Первая очередь опрокинула «стоящего», а вторая досталась «напарнику», которого с истошным воплем втащили наверх. Костя по запарке израсходовал остаток обоймы в потолок, стараясь достать страхующего. Но пробить перекрытия ему, само - собой, не удалось. Потолок наградил Жлоба горстью побелки, песка и бетонной пылью. Из лестничной клетки понеслась отборная брань и топот удаляющихся шагов.
Костя - же снова забился под софу, справедливо рассудив, что теперь, очередная порция гранат ему гарантированна: «Лишь- бы- не зажигательные- тогда будет хреново.» На улице раздался хлопок, от которого у Жлоба взмокли руки. Этот звук Костя слышал только один раз, когда помогал знакомым солдатикам с кордона отбиваться от крыс. Вояк он, как и все, недолюбливал по известным всем причинам, но с этой заставой он дружил: у него было тут окно. Снаряд, выпущенный из гранатомета, взорвался в комнате, отключив сознание заткнувшему уши Косте.
Костя медленно выплывал из черноты. Первым чувством была неимоверная тяжесть, навалившаяся как спящий медведь. Потом пришел жар. Звон в ушах, тошнота и головокружение подсказали Жлобу, что он, скорее жив, чем мертв. Он долго пялился прямо перед собой, в двигающуюся темень, пока не понял, что действительно не спит. Но ощущение того, что он куда- то неспешно движется, не покидало. Ком в животе снова попросился на волю. Но Костя из последних сил справился с приступом тошноты. Мимо него проплывали неясные очертания, мутные завихрения. Мощный спазм скрутил желудок, и Костю стошнило прямо в маску, которая была частью дыхательного аппарата закрытого цикла. Привычное тихое шипение сменилось бульканьем. Неожиданно для себя Костя оказался отрезанным от своего запаса воздуха, так как, рвотные массы затопили маску полностью. Костя попытался пошевелиться, и понял, что плотно зажат горячей софой. Выбора не оставалось, и Костя повернув голову сдвинул маску в сторону. Первый вдох отравленного радиацией воздуха расставил все на свои места. Костя закашлялся от клубов дыма. Видимо взрыв вызвал пожар. Жлоб, насколько хватало места, осмотрелся.
У софы, которая нагревалась все сильнее, не хватало 2 ножек. Костя, не желая погибать в этом погребальном костре, попытался встать, но безрезультатно. Когда он отчаянно начал вырываться и ему наконец- то удалось освободить обе руки. Первым делом, надев пропахшую кислятиной, маску, Жлоб пополз к просвету, между двумя оставшимися ножками. Пожар, набирая силу, шумел так, что ничего не было слышно.
Хотя софа горела, как бочка с бензином, но Костя не спешил из- под нее выползать. Комната и раньше была не слишком уютной, но сейчас представляла собой совсем печальную картину. В капитальной стене зиял огромный провал. Взрыв не только разметал и поджег мебель, но и обвалил часть потолка. На расчищенном взрывом пятачке стояли двое, все в тех - же комбинезонах без опознавательных знаков. Из дыры в потолке высунулась голова в противогазе и что- то загудела стоящим, после чего, втянулась назад. Один из стоящих отошел в сторону и отправил пинком в другой конец комнаты дымящийся сломанный стул. Потом, резко развернувшись, вышел вон из комнаты. Второй, постояв немного, последовал за первым прихрамывая, хотя Жлоб этого момента не заметил. Костя подождав, выполз из своего убежища. Оказалось, что кусок обвалившейся потолочной плиты частично лежал на догорающей, пресловутой софе. Жлоб, борясь со слабостью и головокружением, пошатываясь, направился вслед удалившейся парочке.
Еще в пустом, темном коридоре Костя услышал горячий, приглушенный масками, спор. Голоса спорщиков были ему знакомы: первый, на удивление, был похож на голос Мишки Серпа, а во втором Костя сразу определил того доброхота, который предлагал Косте капитулировать.
- Ну и где нам его искать? Это и был ваш гениальный план?
- Слышь, ты мне панты не кидай. У нас выбора не было. Этот падлы кусок половину моих передавил. Больше добровольцев, желающих его взять, у меня не нашлось.
- И поэтому, вы решили спалить пол- дома? С тобой, Каравай, и с твоими ребятками, только на уток ходить.
- Повторяю специально для тупых, глухих и калечных: ты передо мной пальцы не гни. Оторву и в жопу тебе засуну.
Щелкнул затвор.
- Ишь ты. Какая у тебя цацка. Серп, ты - в натуре, тупой. Как ты думаешь уковылять отсюда, после того как на выстрел сбегутся остальные?
Возникла пауза.
- Брось железо. Терпеть ненавижу, когда на меня ствол наводят.
- Ты, Каравай, похерил верное дело. Из – за вас, эта сука ушла, или сдохла вместе с хабаром. Куда он свалил? Какой из этих ошметков именно он? И где его хабар? Он - бы добычу не бросил.
Послышалась возня, которую завершил голос Каравая: «Ха, неплохой волын, оставлю его себе на память, а это - тебе на память». Раздался жесткий удар с последующим грохотом падающего тела.
- Да ты, родной, на своей ноге не хрена не держишься. Кстати, о суках. Я слышал, что этот Жлоб был тебе другом, это так?
- Тебя это не касается.
- Угу. Не касается. Народ шелестел, что тебя этот пацанчик на себе, хрен знает сколько, пер, после того, как от плотей отбил. И если не он - не стучал – бы ты своей деревяхой в этих краях.
Ответа не последовало.
- Вот и получается - гудел Каравай - что ссученный как раз не он, а ты.
Костя сидел в коридоре и не верил своим ушам. Человек, которому он всецело доверял и считал своим другом, которого он от верной смерти спас, предал его. Предал и продал. За хабар. За поганый хабар. Самому Косте, хабар был – бы не к чему, если - бы не больная мать. Но от Серпа, он никогда не слышал, чтобы тот на что- то копил. А теперь получается, что Серп не погнушался- бы даже убийством ради наживы. И этому человеку он доверил самое ответственное… переправку денег. Деньги! Костя покрылся испариной. Через Серпа прошла, почти полностью, вся сумма, предназначенная для дорогущей операции. Значит, матери ничего не пришло, и все пачки лежат черте - где. А где – знает только Серп.
Кухня была обшарпанной и не слишком большой. И, в общем, ничего примечательного в ней не было, если не считать старого холодильника, с почти оторванной дверцей, который, вдобавок, был кем -то разорван почти пополам, вскрытый со стороны верхней стенки. Видимо, этот «кто – то», не найдя ничего через дверцу, решил внимательно изучить другие варианты. Влетевшая с воем, согнутая фигура заставила Каравая подпрыгнуть на месте. Не успев ничего предпринять, Каравай, получив весьма чувствительно прикладом в висок, досрочно отправился спать. Костя, схватив одной рукой опешившего Серпа за воротник, другой стяну с того маску. Сомнений больше не осталось. Перед ним на полу сидел не «однофамилец». Именно этому человеку он накладывал жгуты на обрубки. Серп, которого Костя ухватил а за грудки, взмыл в воздух. Жлоб рявкнул в лицо своему бывшему другу: «Где деньги?». Серп, узнав Костю, начал приходить в себя. Миша попытался освободиться, но Жлоб, подавляя эту попытку, припечатал Серпа к стене и снова прорычал: «Ты куда подевал деньги? Отвечай, сволочь». Серп молчал. Тогда Костя одной рукой сдавил все еще весящему Серпу горло, а другой начал наносить мощные удары под дых и по лицу. Миша пытался сопротивляться, но у него ничего не выходило. Ребра трещали, выбивавшийся кашель вместе с дыханием, терялся в горле, практически смятым Костиной рукой, а лицо потихоньку превращалось в бесформенный кусок мяса. Когда Жлоб остановился, чтобы снова спросить, Серп, боясь, что его, таким образом, забьют до смерти, начал хрипеть: «На Свалке спрятали… в глубине Свалки… закопали, думали… что уж там – то никто не найдет… Но там только половина». Костя разжал кисть, и Серп, с грохотом рухнул на пол. Костя, подустав, более спокойно спросил харкающего кровью Серпа: «Почему?»
Серп, пытаясь надышаться, вновь закашлялся, и выплюнув несколько зубов, ответил: «Потому что, железо - фонит».
Я не про то – ответил Костя – почему ты меня предал? Ты ведь был мне другом. Я же тебя спас.
Да пошел ты – зло прошипел Серп – это из – за тебя я влип в «трамплин». Это из – за тебя я потерял руку и ногу. На хрен, ты меня от плотей отбивал. Лучше - бы ты меня добил. Зачем ты меня спас? Чтобы я мучился? Чтобы я выл по ночам оттого, что я – пол - человека? Я теперь - ничто. Мне остается только гнить на поганую дотацию по инвалидности. На которую и колбасы не купишь. Которую не факт, что дадут.
Когда Костя переварил услышанное, он хотел спросить еще о многом, но слова – не шли.
Прошла долгая минута молчания, когда Костя, собравшись с мыслями, наконец спросил Серпа: «Почему вы закопали только половину суммы? Где остальная часть?»
Миша рассмеялся и заговорил: «А сам не догадываешься?»
Для Жлоба этот смех стал последней каплей. На карту было поставлено все. Этим все было здоровье и жизнь матери, которая и была его семьей. Отец погиб от лучевой болезни еще тогда, когда они только - только переехали из Припяти. И вот, когда забрезжил луч надежды, он оказался лишь на пол пути, и то, если эта половина лежит там в земле. И это случилось не по стечению обстоятельств, не по головотяпству самого Кости, а из – за подлости этого скота, который сейчас трясется от смеха. Ну, ничего. Он, Костя, получит от него всю информацию.
Смех Серпа пресекся, как только Костя вновь схватил того за горло. Серп хрипел, брыкался, а Костя вновь и вновь спрашивал у него про оставшуюся сумму. Побледневший Миша пытался что - то сказать, но осатанелый Жлоб, не соображая, что творит, продолжал его душить. Серп давно затих, зато начал постанывать, держась за голову Каравай. Костя, видя что Серп не сопротивляется, решил связать Каравая, чтобы потом устроить им обоим перекрестный допрос.
Связанный шнурками от чьих – то ботинок, Каравай, окончательно очнувшись, понял, что попал в нехорошую ситуацию. Тот «сутулый», что огрел его чем - то по голове, теперь стоял над ним. За спиной «сутулого», на полу, лежал человек без руки и с протезом вместо ноги. Маска со шлангом одноногого, лежала рядом с головой. Не надо быть семь пядей во лбу, чтобы понять, что это – Серп. Хотя в предрассветных сумерках было не очень хорошо видно, но Каравай готов был поклясться, что лицо у Серпа имело другую форму.
Костя навел на Каравая макаров с глушителем и предупредил того: «Заголосишь – завалю». Каравай кивнул, мол, понял.
- Выспался? - спросил Костя у пленника.
- Выспался – охотно буркнул Каравай.
- Говорить будем? – поинтересовался Жлоб.
- Отчего - же не поговорить. С удовольствием. У меня, собственно, выбор – небольшой- ответил Каравай, который уже прикинул что его, в случае неповиновения, могут тихо прирезать к такой - то матери.
- Врать будем? – спросил «сутулый».
- Чтобы меня за это ножиком тыкали? Нет. Не буду.
- Молодец – коротко резюмировал Костя – тут у нас небольшая конференция, если ты чего – то не понял. Я буду каждому лично задавать вопросы, а вы, соответственно - отвечать. Если кто – то соврет – будет невесело обоим.
Понятно?
Каравай опять утвердительно кивнул головой, а Серп не как не отреагировал.
Жлоб, первым делом, склонился над Караваем и тихо его спросил: «Где именно на Свалке вы закопали пачки баксов, которые получили от этого козла?»
- У меня запас слов не велик. Чтобы зазря по организму не получать за «туфту», дай карандаш и бумагу.
- Я сам нарисую – резко оборвал его Костя – испражняйся.
У Каравая от такого хамства заходили желваки, но в виду безвыходности ситуации, он начал подробно рассказывать Косте местоположение «клада». Серп тихо лежал и не шевелился. Костя, все еще держа на мушке связанного, подошел к Серпу, и тихо ему повторил вопрос. Серп не ответил. Костя несильно ударил ботинком Мише по тому месту, где раньше располагалось лицо. Башка безвольно мотнулась и вернулась в прежнее положение. Каравай, наблюдавший эту картину, пришел к выводу, что Мишка Серп свое отбегал. Вот только до его другана в прошлом, сей очевидный факт, похоже, пока не дошел. Костя начал пинать Мишин труп до тех пор, пока это представление не надоело Караваю, и тот не подсказал Жлобу пощупать пульс у Серпа. Пульса не было. Костя еще не много постоял над телом, потом развернулся и подошел к смирно лежащему Караваю.
- Он сказал, что вы закопали примерно половину суммы. Это так? – спросил Жлоб, тыча в сторону трупа.
- Ну, примерно так - прилежно ответил связанный.
- Куда подевали остальное?
- Да никуда не подевали – ответил Каравай – оно тут.
Костя упер пленнику в голову дуло и угрожающе спросил: «Ты тоже решил шутки шутить?»
- Да ни хрена я не шучу. Вот она вторая половина – сказал Каравай и показал кивком на свой, лежащий не далеко, автомат. – И это – она - продолжал Каравай указывая взглядом на висящие на поясе гранаты - все наше оборудование, оружие и оснащение, вся наша амуниция это и есть вторая половина. Плюс счета. Но об их номерах знал только Серп. Теперь не знает никто.
Костя стоял, сжимая и разжимая кулаки. Он готов был убить этого бандюка, за то, что тот с дружками, транжирил его деньги. Но ситуацию это – бы не спасло. Запихав Караваю в рот скомканное полуистлевшее полотенце, Жлоб пошел в догорающую комнату, чтобы уйти из этого дома чердаком.
Со дня смерти, точнее ночи, Серпа прошли три с небольшим месяца. Костя нашел закопанные деньги, а заодно, перекопал всю Свалку вдоль и поперек, но ничего не нашел. Народ и так его не сильно любил, а теперь - же откровенно сторонился. Раньше Жлоб, из – за жадности, был известен своими рейдами в такие места, где жила сама Смерть. А сейчас Костя не стал чураться и «мокрой» работы. Правда, в клиентах у него ходили, в основном, бандюки, все равно, заказные убийства не были в ходу у сталкеров - одиночек. Разницу между спланированным заказным убийством и ликвидацией противника в бою понимали даже самые тупоголовые. Он сам, в глазах большинства других сталкеров, был насквозь отмороженным психом, ничем не лучше уголовников. Но и сам Костя изменился, и он это понимал. Он стал более жестким, более решительным и еще более нелюдимым. Он уже не мог полностью разогнуть спину и выпрямиться. Была одна попытка, но она закончилась потерей сознания от боли, и это при том, что обезболивающие плотно вошли в его рацион. Выход был найден методом проб и ошибок. Жлоб открыл для себя, что передвигаться на двух ногах становиться все более затруднительней, значит надо учиться ползать на карачках, или «лягушачьими» прыжками. На людях он, старался ходить на двух ногах, но когда его никто не видел, Костя переходил на «четыре» . Когда Жлоб появлялся в лагерях и на стоянках, люди, заметившие его сгорбленную фигуру, поднимали по - тихому общую тревогу, конечно, без сирен, и пальбы в воздух. Костя не видел паники, но он догадывался, что происходит при его приближении. Достаточно было взглянуть на напряженные лица, на цепкие, пристальные взгляды, и на оружие в руках и все становилось понятно. Но это Костю ни сколько не волновало. Почти всегда его мысли были о матери. О том, что неделю назад пошли осложнения и резкое ухудшение ее самочувствия.
В тот кроваво – красный вечер Костя несся к своему схрону длинными прыжками. Он был счастлив, ему, наконец – таки, удалось заново собрать всю сумму. Рюкзак он давно не носил. В котомке за плечами болтались последние пачки. Его землянка находилась недалеко от кордона, потому у него была хоть неустойчивая, но все – же, мобильная связь. В землянке он начал паковать свои скромные, грязные пожитки и прорабатывать план проноса денег через окно на «своей» заставе. Эти служивые, лично к нему, относились неплохо. Раньше. Они не видели Костю таким, каким он стал. Кожа со спины частично облезла, и висела лоскутами. Костя, пока утрамбовывал вещи поверх стопок долларов, пришел к выводу, что его знакомцы могут и пачки отобрать, если их увидят, и мутанта, который им эти деньги приволок, шлепнуть, если увидят его спину. Осматривать его, все - равно, будут. Прорываться с боем через заставу – не серьезно. Его в порошок сотрет или подкрепление, или пара минометов, или вертолет, и то, при условии, что он каким - то образом уничтожит многократно превосходящего силами и средствами противника.
Тут Косте пришла идея разыграть очередной спектакль, как тогда, с «золотой рыбкой». Задумка вполне реализуемая, а именно: сымитировать несчастный случай, взрыв, допустим, ручной гранаты, заодно и пользанув ржавеющую без дела шумовую гранату. Это объяснит ободранную спину, а если Костя подкинет командиру немножко деньжат, то его, как раненного в бою честного вояку, заберут в ближайший госпиталь. По пути можно слинять или просто окупиться. А со «скорой» доложат, что вызов – ложный. В таком экстренном случае, никто внимательно не будет шмонать его баул. Просто времени не будет. Так, развяжут, наткнуться на дюжину носков, с соответствующим ядреным запахом, если задумают лезть дальше – увидят заблеванный старый свитер.
Костя перед тем, как присесть «на дорожку» решил обрадовать мать. Трубку не брали. Костя, обеспокоившись, перезвонил еще раз. После минуты ожидания в трубку ответил неизвестный мужской голос. Удивленный Костя попросил подозвать к трубке мать.
- А кто ее спрашивает? – спросил неизвестный.
- Это ее сын – ответил обескураженный Костя.
- Крепитесь, мой мальчик - ответил после заминки незнакомец - она умерла.
Неизвестный, скорее всего, врач, еще долго что – то говорил, но Костя его уже не слышал. Он вышел с говорившей трубкой в руке и долго смотрел на закат. Потом упал на землю и зарыдал. Давно разрядившаяся трубка валялась недалеко от него самого, но его это нисколько не интересовало. Прошла ночь. На нем выпала роса, но он не чувствовал ни холода, ни времени. Была только боль и пустота. Он был теперь, наверное, самым богатым сталкером, но зачем ему теперь деньги?
Где – то далеко разгорелась перестрелка. Костя, заплаканными глазами, посмотрел в ту сторону…
Весело, трещал костер, заливая ярким светом всю ночную поляну и сидящих вокруг костра людей. Бренчали две гитары, спиртное лилось рекой, раздавались взрывы хохота. Стоявшие на посту караульные с завистью и тоской посматривали на своих веселящихся товарищей. А те, после ужина, песен и дурашливых танцев, начали, прихлебывая, кто - чай, кто - по – крепче, рассказывать истории, байки, легенды.
- Нет, серьезно мужики, он мне клялся, что видел того самого снорка, который деньги и аптечки раздает – уверял, заплетающемся языком, своих товарищей всклокоченный мужичок.
- Твой знакомый - явный наркот - скептически ответил кто – то.
- А я тоже слышал, что какой – то снорк, раненым сталкерам, перевязки делает – отозвался дозорный со своего поста.
- Бред это – упорствовал «скептик» - они не перевязки делают, а накидываются, чтобы сожрать. Эти сказки торгаши, наверное, распространяют. Должно быть, чтобы новичкам в Зоне не так страшно было. Чтобы колоннами шли за хабаром. Не удивлюсь, если вдруг услышу, что карлики всех сталкеров именинными тортами встречают, с горящими свечками, а кровососы - питаются только травой.
- Может бред, может не бред – раздался бас с обратной стороны костра – да только не было с нами Васьки Непоседы, если – бы его один снорк, фактически - бы, не спас.
- А что, Непоседа опять влип в историю? Мне он ничего не рассказывал – оживился «скептик» оборачиваясь к рыжему, курносому соседу.
Сосед «скептика», точнее рыжий паренек лет восемнадцати весь в веснушках, понял, что более удобного шанса ему не представиться и начал, волнуясь, сбивчиво, рассказывать, по – истине фантастическую историю.
- Это было где – то с месяц назад. Ну вот, я, это, иду утром по лесу, ну там, недалеко от кордона. Ну, вдруг, натыкаюсь на бандюков. Лагерь у них, там что - ли. Хотел свалить. Ну, заметили, начали шмалять. Я – ходу оттудова. Ну и натыкаюсь двоих. Вроде патруля. Ихнего. Стволы навели, спрашивают, мол, что я тут забыл. Я говорю, мол, просто по лесу шел. Ну, потом подбежал тот, что из лагеря, начал орать, мол, я – шнырь, местоположение лагеря разнюхивал. Ну, думаю, все. Ща пристрелят.
- Это еще не самое страшное, что они могли сделать. Ты забыл, что это за контингент – послышался грубоватый голос сталкера, что сидел по другую сторону от «скептика».
- Что может быть хуже? – удивился Непоседа.
- Да могли из тебя, Вася, Василису сделать – ответил все тот – же сталкер под взрыв общего хохота, и добавил с ехидством – или тебе это уже не страшно?
Все снова засмеялись от души.
Вася, с надутыми в серьез от обиды щеками, незамедлительно полез в драку. «Скептик» и еще один сталкер, стоявший невдалеке, все еще посмеиваясь, перехватили зажатую в кулак Васину руку и усадили рассказчика на место.
- Ну и что дальше- то? – допытывался «скептик»
- Не буду ничего рассказывать – заявил надутый рыжий, скрестив руки на груди.
«Скептик», обернувшись, начал легонько подталкивать в плечо «ехидного» и приговаривать: «Иди, иди. Нечего тут. Человек, понимаешь, чуть не погиб, а ты тут, со своими шутками дурацкими… » Все согласно закивали, пряча улыбки. «Ехидный», поняв, что благодаря своему языку, лишился истории от первого лица, пошел к дозорным, постоянно оборачивая голову к костру. «Скептик», поймав его взгляд, подмигнул, мол, не волнуйся, перескажу по – позже, и «ехидный», приободрившись, браво зашагал.
- Ну, вот и все – заявил «скептик» - этого негодяя мы прогнали, можешь продолжать.
- Ну и, это, они на меня пялятся – продолжил Вася – назад не смотрят. Вдруг, вижу, за ними, снорк. Подкрадывается, так аккуратненько. Странный такой, на обычных не похож…
- А что в нем такого уж странного – спросил кто – то из дозорных.
- А на нем противогаза нет – сразу ответил Непоседа.
- Ты видел его морду? – подался к нему «скептик» с серьезным лицом.
- Неа. Он был в маске. В маске, вместо противогаза – пояснил рыжий – вот совсем, как у меня.
- Ты, это, думай, прежде чем брякнуть – «скептик» ответил Непоседе легкий подзатыльник – сплюнь и постучи по дереву.
- А я – не суеверный – строптиво отозвался Вася.
- И, кстати, напрасно, дольше проживешь – «скептик» помрачнел – ладно, что затем?
- Ну, думаю, голодный, видать, снорк, раз на вооруженную группу лезет. Вдруг, он как прыгнет. А эти уроды хорошо так стояли, кучно. Ну, он, аккурат, на них и приземлился. Все – мордой в пыль. Тут он сделал странное. Пока эти барахтались он, не давая никому подняться, у каждого перчатки стянул.
- Зачем?
- Не знаю. Он, так, стащит перчатку, посмотрит на руку, и все.
- А что потом?
- А потом он их начал убивать. Головы откручивать. Ну, я и чесанул. А этот меня обогнал. Сел напротив меня и начал жесты показывать, мол, давай сам стаскивай свои варежки. Ну думаю, приплыл. Расстрел заменен на сворачивание головы. Делать нечего, снимаю. Он поближе подполз, растопырил пальцы на руках и башкой дернул, мол, моя очередь. Ну, я растопырил. Он подполз совсем близко, осмотрел, потом из- за пазухи достал пачку баксов и гранату, и отдал мне и уполз назад. Что за граната – не знаю. Я таких не видел. Вот и все.
- Мда – задумчиво протянул «скептик» - мастер ты у нас байки травить.
Вася безразлично пожал плечами и полез в карман. Поверить в такой рассказ и вправду было сложно, поэтому он и отдал гранату «скептику». Тот покрутил ее и резюмировал: «Шумовая».
Повисла тишина.
- Нафига он перчатки стаскивал? – вновь забасил некто, скрытый пламенем костра – причем он бандюганов убил, а нашего курносого – не тронул, даже озолотил. Какая разница между ними и рыжим?
- У него наколок нет – догадался «всклокоченный» и повалился назад спать.
- Мда – снова подал голос «скептик» - получается так, что объявился еще один охотник на бандитов. Похоже, у Жлоба появился конкурент.
- Кто такой Жлоб? – спросил, позевывая, Вася.
- Отморозок - отрезал бас – за копейку маму с папой продаст. Я Серпа искал по - всюду, ну того, одноногого, задолжал он мне. Мне тут один датый мужик, фамилия у него такая хлебная, никак не могу припомнить. Так вот, он мне рассказал, что Серпа убил этот Жлоб. Из – за денег. И все – бы ничего, да только Серп был его другом. Он этого Жлоба, вроде - бы как от смерти спас, на себе тащил. А тот его…
- Ты уверен, что человек, на одной ноге, способен на себе другого взрослого дядьку тащить?- скривился «скептик»- Ты ничего не напутал?
- Да хрен его знает – буркнул бас – вот только о Жлобе слава идет такая, что… Такой – бы, на себе, точно – бы никого не тащил… Да и Серп мог спасать Жлоба, когда был целым, а покалечиться потом. Не знаю. Все ребятки. Вон, даже наш живчик утомился, да и меня разморило. Давайте на боковую…
Через час все, кроме дозорных, уснули. Костер, потрескивавший в предрассветной тиши, продолжал заливать поляну малиновым светом. Но когда первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев, уснул и он.
Антифа...