Статьи > Рассказы > Зона Салам!

Сентябрь 2005 года

Границу он пересек без особых проблем. Поезд уныло тащил кишку вагонов, набитых пассажирской требухой, проводники разносили серое белье и мутный чай, «челноки» таскали набитые сумки, хлопала тамбурная дверь.
Личность Сокольских не заинтересовала, ни хмурых пограничников, ни вечно хмельных сотрудников милиции, сопровождавших поезд, ни уголовный элемент, если таковой конечно же имелся.
Все шло обыденно и без происшествий, лишь только утром, случился единственный эксцесс, да и то, напрямую Сергея не коснувшийся. Ехавший на нижней полке молодой парень, — украинский дембель десантных войск, собрав свои нехитрые пожитки, кивнув на прощание Сереге, двинулся на выход. Состав подъезжал к станции. Неожиданно, спавший на соседней с десантурой, полкой, мужчина — владелец необъятного пивного брюха, по-детски наивно улыбаясь, загородил своим сапожищем, пареньку проход.
— «Служивый, а ты мне сумочки не поможешь вытащить? Подсоби, я отблагодарю». Амебой перелившись с койки, он занял вертикальное положение. -«А то шибко тяжелые, умаюсь. На пиво дам, будь спок!» И с этими словами стал вытаскивать свои клечато-полосатые баулы. Видимо барахла там было не мало. Парень в дембельской парадке ничего не ответил, но нагнувшись подхватил одну из сумок и потащил ее на выход. Следом, крякнув и захватив вторую, за ним утопал пивной мужик.
Сергей меланхолично смотрел в мутное окно, наблюдая как утренее солнце, робко пыталось разогнать низкие облака, но они рваной ватой, угрюмо плыли за горизонт и неохотно пропускали настойчиво белые лучи. На замызганном перроне лежали первые увядшие листья, лужи не спешили подсыхать, — осень сменила летние дни и напоминала о себе все чаще.
Неожиданно раздался женский крик, потом послышались какие-то голоса, и Серега увидел, как из поезда, на вокзальный перрон вылетела большая полосатая сумка. Она шмякнулась в сентябрьскую лужу, но не успели брызги закончить свой полет, как рядом же, завалившись на бок, приземлилась вторая.
После короткой паузы, с невероятным для своего веса ускорением, вылетел давешний мужик, пивное пузо заставило его сделать хитрый пируэт, и он с размаху въехал лицом в наждак асфальта. После этого, на платформу вышел запыхавшийся десантник, и поправив ремень, не оглядываясь пошел прочь. Лихо сидевший на затылке берет и вещевой мешок с солдатскими вещами, спустя мгновения, затерялись в недрах вокзала. Запоздало разлился трелью милицейский свисток, зашумел народ, но боец был уже далеко, спеша куда-то по своим, неотложным дембельским делам.

Сокольских посмотрел на часы, допил остывший чай и вспомнил прошедшую ночь.
. В ночном тамбуре, вполнакала горела лампа, освещая крашеную суриком дверь и клубы серо-голубого сигаретного дыма. Птица курил, выпуская никотиновую струю в разбитое окно, но та, словно живая, цеплялась за сколы острого стекла и змеею заползала обратно.
Ухнула входная дверь, в тамбур зашел Серегин сосед по плацкартному вагону, только-только отслуживший парень, десантник, с нашивками «самостийной Украины», но почему-то в советском голубом берете.
— «Угостишь?» — спросил парень кивнув на сигарету.
-«Кури» — Сергей протянул ему открытую пачку «Золотой Явы».
Дембель посмотрел на пачку, взял сигарету и чиркнул зажигалкой. Пламя осветило его сосредоточенное лицо и глаза, взрослого, тертого жизнью человека.
-«С России?» — спросил парень. Птица кивнул и в свою очередь, дежурно, хотя ответ был очевиден, задал свой вопрос — «На дембель?»
-«Ага», — улыбнулся десантник и представился — «Доцко Захар».
-«Сергей», — Сокольских пожал протянутую руку.
-«Домой еду, поверить не могу», — парень усмехнулся, -«вот от волнения все свои скурил». Захар прятал огонек сигареты в ладони, как это делают «участники», и Сергей, тот час же отметив этот жест, спросил — «Воевал»?
Парень сперва насторожился, но поймав взгляд на сигарете понимающе ответил — «А, это? Нет, так — привычка. Бог миловал!»
Птица закурил вторую — «А что на контракт не остался?»
Десантник в последний раз затянулся, затушил бычок и сунул его за «стоп-кран», сделал пару глубоких вдохов осеннего ночного ветра, что рвался в битое стекло и произнес — «Хватит. Сыт я армией, по самые гланды. Долг отдал и баста! Теперь друга жизнь начинается! Он улыбнулся неведомо чему, поблагодарил Сергея — «Спасибо за курево, извини, — утром моя станция так что я спать».
Уже стоя в дверном проеме, Захар вдруг обернулся и подмигнув, произнес — «Невеста меня дома ждет, живого и трезвого!» И закрыв дверь исчез в сумерках спавшего плацкарта.
Сокольских задумчиво докурил вторую сигарету, до самого фильтра, и долго еще смотрел в окно, в проносящуюся, грохочущую сырую темноту.


«17 октября 2005»
Первая городская больница

«Уведомление»

«Настоящим сообщаем, что не смотря на оказанную медицинскую помощь, от полученных во время автокатастрофы травм, несовместимых с жизнью, Ваша супруга, Доцко Ольга Игоревна, в 17.32 по Киевскому времени, скоропостижно скончалась.
Персонал больницы г. Донецка приносит Вам свои глубокие соболезнования.
Как ближайший родственник, тело Доцко О.И., Вы можете забрать с 9.00 до 14.00 во втором отделении городского морга, по адресу…»


«5 ноября 2005»
Районный военный комиссариат

«Заявление»

Я, Доцко Захар Николаевич, младший сержант запаса, гвардии десантных войск Украины, прошу принять меня на воинскую службу по контракту.
Формуляр личных данных, к заявлению прилагаю.
P.S. Против службы в «горячей точке» не возражаю.

Доцко З.Н.

Сентябрь 2005 года

Сергей прислушался, — где-то в глубине вагона тренькала гитара. Потом раздался сухой кашель, недалеко заплакал ребенок, послышался и голос матери, сердито успокаивающий свое дитя. Спустя пару минут, Птица услышал песню. Незнакомую, но слова были о Чернобыле, и Сергей напрягся, вслушиваясь в голос поющего.

«Не «бубонная зараза»,и не СПИД, и не чума,
Но уводит эшелоны из Чернобыля страна,
Проважают семафоры, тех кто жив, в последний путь,
Кто еще пока не умер, тот умрет когда-нибудь

Здесь и запахи другие, и другие небеса,
И с лица природы каплет, зараженная слеза
Треск дозиметра, как эхо погребального костра,
За ошибки человека платит мертвая земля.

Жизнь лампадой тихо тлеет, слышишь? — ангел твой поет!
Жертвы «атома» уходят, все быстрей из года в год,
И бетон беду не спрячет, и «колючкой» не запрет,
Воском свечка в церкви плачет, — отпевание идет.

Нет урока для державы, лучше чем мильон смертей,
Оглянитесь, право-слово, посмотрите на детей.
Тех, чьи семьи потеряли, и кормильца и отца,
Тех чье сердце оказалось, не из стали и свинца«

Радиации пылинки,- костей напильники,
Черно-белые картинки, могильники«

Птица дослушал, потом свесился с койки в проход и попытался разглядеть лицо игравшего. Тот сидел где-то в середине вагона, и из-за соседних полок можно было видеть только рукав старой камуфлированной куртки, с расцветкой, что на жаргоне называют «вертолетной». Пальцы поддерживающие гриф ловко зажимали струны на ладах, но голоса было уже не разобрать. Певец что-то тихо говорил, тюкали эмалированные кружки, да лишь не умолкая плакал ребенок.

Через три часа, Сергей собрался и протолкавшись сквозь узкий «штрек» вагона, вышел к дверям тамбура. Там уже столпился народ, состоящий в основном из пенсионеров, с рюкзаками, тележками и разнообразным садовым инструментом. Прямо пред Птицей, расположился пожилой мужчина, одетый в серый пиджак, брюки, и осенние ботинки на толстой подошве. В левой руке он держал дерматиновую овощную сумку и почему-то, строгий черный дипломат, казавшийся на ее фоне довольно нелепым, а правой отстукивал замысловатую дробь по рифленой стенке дверного проема. Судя по аккуратно выбритому канту затылка и удивительно прямой спине, — бывший военный.
— «Простите», — обратился к нему Серега, чтобы не задавать это вопрос на перроне, -«до пансионата автобус во сколько отходит?» Одна из стоявших впереди женщин, немедленно обернулась и ответила -«да после обеда, не ранее»
— «В четырнадцать ноль-ноль», — не оборачиваясь поправил «военный», и тут же добавил -«как дачниками набьется, так и отправится». Несколько человек из «дачников» обернулись и неприязненно позыкали на говорившего.
Двери лениво шипя разъехались и народ, как десант из «вертушек», устремился из поезда на платформу. Сергей вышел в город и сориентировавшись по толпе, направился к автобусу.
Спустя двадцать минут, старенький ПАЗик, укомплектованный своими пассажирами, глухо пердя и чихая, увез Птицу от железнодорожной станции к той цели, ради которой он и предпринял свое рискованное путешествие.


Сентябрь 2005 года.

В принципе он знал, как попасть к пансионату, Николай подробно объяснил ему. Как работает канал по доставке "сталкеров" на базу-отстойник любителей "экстремального туризма". Но для этого, по прибитии, надо было связаться с людьми, на которых ему указал Коля - Афганец, а это в свою очередь, означало "засветиться", чего делать ему сейчас очень не хотелось. За время сборов и дороги, Серега разработал свой, самостоятельный план знакомства с Зоной, и посвящать в него, он никого пока не собирался.

Суть же состояла в том, чтобы в одиночку пробраться Туда, увидеть и услышать Ее, и тогда уже решить - "Да", или "Нет". Были у него и еще кое-какие, не оформившиеся пока мысли, относительно всего, вокруг Зоны происходившего, так что рискнуть стоило. Он подошел к "начальному кольцу" препятствий. Самый первый периметр ограничивал въезд в фильтрационную зону, попасть туда можно было только по спецпропускам различных категорий, самая простая из которых - "для местных жителей". Посложнее - сотрудники различных организаций, и совсем уж недоступная - для военных и иже с ними работающих.
Понаблюдав с полчаса за процессом перехода "границы", Сергей отметил одну особенность, - пропуска выписывались в маленьком окошке, и судя по тому, как долго человек ожидал заветную бумажку, - лишь после тщательной проверки документов.

Его "липа" из НИИ, якобы направивший Сергея за образцами чернобыльской флоры и фауны, здесь бы не прокатила. Удостоверение сотрудника "Прессы" только привлекло бы к нему внимание, - в общем все сопроводительные документы были полнейшей лажей, тем паче, что официальных формулировок регламентирующих его поездку, он просто не знал. Резюмируя, - такую ерунду можно было показывать только леснику, застукавшему его за разведением "кострищ" и незаконной "вырубкой леса".

Но в то же время, людей получивших пропуск, на КПП из белого кирпича, проверяли, что называется "сквозь пальцы", - то через одного, то вообще не смотря соответствия фамилии в паспорте, с выписанным пропуском. Солдаты, по виду - срочники, откровенно скучали, разглядывая очередного "клиента" больше от безделья, чем от профессионального интереса.
Пару раз, к КПП подъезжал армейский УРАЛ, тогда из "дежурки" выходил прапорщик, проверял протянутые документы и давая водителю расписаться в каком-то журнале, без лишних вопросов пропускал автотранспорт. Из под кузова тента, была видна пара бойцов с автоматами, так что мысль о том, чтобы на подъеме транспорта в гору, перевалиться через кузов грузовика, отпадала начисто. Народ прошедший "проверку" толпился метрах в пятидесяти от КПП, и когда людей набиралось человек десять, с асфальтового пятака выруливал УАЗ-"буханка", который и развозил пассажиров по конечным пунктам.

Поразмыслив и что-то прикинув, Сергей вернулся на автобусную остановку. Водитель равнодушно жевал какую-то бурду из стеклянной банки и одновременно разгадывал кроссворд, судя по виду, в него ранее были завернуты бутерброды с маслом. Отряхнув с подошв прилипшую мокрую листву, сбив грязь о торчавшую из земли ражавую арматуру,
Сокольских подошел поближе.

— «Приятного аппетита!» Водитель не поднимая головы и не прекращая пережевывать пищу, кивнул.
— «В город скоро тронешься?» — повторил попытку завязать разговор Птица.
Шофер не отрываясь от кроссворда показал три пальца, а потом импровизированный нолик.
Сергей подошел поближе и склонился над кроссвордом, — «мифический город Платона,
девять букв» — вслух произнес он, проследя за пальцем водителя, — «Атлантида!»
Водитель оторвал взгляд от газеты, равнодушно посмотрел на Сергея и, подцепив из
банки кусок мяса, стал разгадывать следующее слово.
— «Тут такое дело» — снова начал Птица, водитель снова кивнул и выплюнул
попавшийся на зубы хрящ, — «мне в город срочно надо!». Сокольских потерял терпение и
положил на газету перед шофером, денежную купюру.
— «Если прямо сейчас поедем, я тебе новый сборник шарад куплю. или даже два!» — и
добавил еще одну, не самую маленькую бумажку.
Водитель вытер руки о спортивные штаны, покрутил в руках деньги, и спросил уже
заинтересованно — «Спешишь?»
— «Да, жена рожает» — немедленно ответил Птица, — «Та что, едем?»
Шоферюга попинал скат, посмотрел на часы, потом бросив делано-сердито — «Залезай!»,
сел за руль. Сергей забрался в кабину, хлопнул дверью и автобус покатил обратно к
городу.
— «А что народу так мало едет?» — спросил Сокольских, наблюдая как старенький ПАЗ
поглощает льющуюся разметку асфальта. Стрелка спидометра дремала на 70, но иногда
просыпалась и на особо ровных участках разбитого шоссе, дотягивалась до восьмидесяти.

— «Так ведь среда сегодня, в будни всегда так. Вот послезавтра, в субботу, попрут как
красные на Перекоп, это уж будь спокоен». Водитель ловко объехал глубокую выбоину на дороге, от лихого маневра лишь тренькнули китайские колокольчики, висевшие на зеркале заднего вида.
— «Нда» — Птица подвел разговор к интересующему его вопросу, — «и очередь у КПП,
небось с утра выстроится?»
— «А то как же, ребята с парка по де машины за раз гоняют» — видимо водитель имел
ввиду ту машину, что развозила прошедших пост.
— «И не лень же людям в очереди стоять?» — притворно удивился Сергей, — «Если так уж
надо, вжик через забор и все!»
— «Да хрен там!» — заспорил водитель, — «Ты что, не видел, там же колючка в три ряда,
три метра высотой. Все под током»
— «Так уж и под током?» — возразил Сокольских
— «Ну не вся конечно» — согласился шофер, — «последний ряд только, земля там горелая
и птахи мертвые вдоль забора лежат».
Мимо промчался армейский ГАЗ — 66, судя по кузову, — радиорелейная станция «Сорока».
Вероятно вояки тоже спешили, на большой скорости они окатили ПАЗик грязной волной из
лужи и скрылись за поворотом. Разглядеть водителя или бортового знака Сергей не
успел.
— «Вот мать их!» — шофер зло дернул рычаг передачи, — «за колючкою поле шириной в
километр, под контрольно-следовую полосу перепахали! Знаешь что это? Вот-вот, и так
вокруг всей зоны. Не поленились,мдя
! Зато поля убирать нечем, ни тракторов, ни
соляры, гниет все нахрен, никому ничего не надо!»
Что такое «контрольно-следовая полоса», КСП, бывший пограничник Сокольских конечно знал, и даже был в курсе, как она преодолевается. Были-Ли в пограничной полосе зоны еще какие-нибудь, скрытые сюрпризы, Сергей знать не мог, а спрашивать у шофера не хотел, подозрения водителя были ему не нужны. Но неожиданно, тот сам озвучил интересующий Птицу вопрос — «Да только ерунда все это, народ понапрасну режимностью своей замордовали. Кому надо — тот туда и так попадет, хватает желающих. Ясен день, на КПП они не стоят, может дыры где в заборах знают, — попробуй
весь карантин проверь по периметру, может ход где подземный вырыли, а может» — он
помолчал и добавил многозначительно — «а может их сами вояки, в кузовах-то, крытых и
возят!» он сбросил передачу, автобус въехал в город и покатил вдоль обветшавших пятиэтажек.
— «А что, откуда там тогда шушеры столько разной? Мародеры, мать! Сталкеры!
Сергей не отреагировал, продолжая рассматривать бегущую мимо улицу.
— «И тащут, прут отуда что-то, чего до них растащить не успели.»
— «У дачников что ли?» — изобразил непонимание Птица.
-»Да у каких, едрён, дачников?! Я тебе про Зону говорю! Про саму Нее, а не про «карантин» — водитель впервые оглядел Сергея с ног до головы и поинтересовался — «А ты сам-то откуда? Вижу ж, вроде не местный»
— «А, вот здесь тормозни» — оборвал его Птица, — «я тут и выйду, спасибо, удружил!»
Автобус остановился и Сокольских улыбнувшись, соскочил на асфальт.
— «А на каком месяце-то?» — вдруг спросил у него водитель. Сергей непонимающе
обернулся.
— «Ну говорил, жена рожает, месяц-то какой?»
— «Ааа..» — протянул Птица, — «да как положено, девятый» — добавил он и вытащил из кабины свою олимпийскую сумку.
— «Слушай друг, если на карман подкинешь, могу тебя до самого роддома подбросить, время есть» — шофер наблюдал, как Сергей перекидывает сумку через плечо.
— «Да нет, спасибо, мне надо еще позвонить и цветы купить. Будь здоров!» Сокольских размял ноги и зашагал вглубь городка.
— «Как знаешь» — водила дал задний ход, развернулся и уехал делать свой нелегкий, рабочий план.