[3]
— Кажись все – вздохнул Сват. – Ну, чё там, гостей не было видно? – обратился он к Вакуле.
— Да нет, вроде, все тихо. А может и не слышал никто выстрелов, зря кипешуем только…
— Береженого Бог бережет, — возразил Сват. – Самосад, как там твой подопечный?
— Кровь остановилась, но слабый, конечно же. Промедол вколол ему, но сам не пойдет…
— Ладно, все ясно. Носилки делать нет времени, поэтому несем на горбу. Самосада сменит Зубр, Зубра – Вепрь, а там я. Дотащим…
— Командир,— перебил Свата Башкир — нужно уходить, через восемь с половиной минут рванет, и тут сладко тоже не будет. Там только одного С-4 несколько сот килограмм.
— Ох, епт…! Валим, пацаны, валим, валим!!!
Группа успела углубиться на пару километров в лес, когда темное небо вдруг озарила яркая вспышка, а через несколько секунд пришла ударная волна, хоть и существенно ослабленная деревьями, но еще достаточно ощутимая.Лес застонал, завыл, заскрипел стволами, наполнился какофонией различных звуков, возмущенный таким грубым вмешательством в его ночной покой. Бойцы остановились, переводя дыхание, и какое-то время смотрели в сторону прогремевшего взрыва, где верхушки деревьев окрасились яркими красными ималиновыми оттенками, как будто солнце сошло с ума и решило взойти на пару часов раньше положенного времени и на юге.
— П…..цкоту Ваське, больше не будет под окнами срать. – задумчиво и с чувством произнёс обычно всегда молчащий Вепрь с раненым опером на спине.
— За что боролись… — пожал плечами Сват, — зато сколько погубленных ими душ сейчас нашли упокоение!
Постояли еще немного, молча, каждый думая о своем, вероятнее всего – переваривая и оценивая все произошедшее за какой-то час с лишним. Но никто из группы добровольцев в тот момент ни на секунду не усомнился в правильности и праведности своих действий. Просто одно зло породило другое, и было уничтожено, причем уничтожено с особой жестокостью, выжжено огнем, как в переносном, так и в прямом смысле. Как говорится – чтоб неповадно было.
— Ладно, мужики, — прервал молчание командир омоновцев, — двигаем, а то нам еще топать и топать. Вепрь, дойдем до речки, я у тебя Сашка заберу.
До реки, а по ней — до пещеры, ведущей на свою территорию, группа дошла без приключений.
На выходе из-под горы их с радостным воплем встретилкапитан — начальник заставы, волнением и тревожным ожиданием доведенныйдо трясучки. Запрыгнув в воду, как только из пещеры появились Гаврош с Осой, как обычно шедшие впереди группы, пограничник встречал каждого участника рейда объятием, как долгожданного и дорогого гостя, а его бойцы помогали мужикам выбираться на довольно высокий берег.
Раненного Сашка принял фельдшер от погранцов и заколдовал над ним, постоянно доставая что-то из недр своей огромной сумки.
Тут же было сброшено все боевое снаряжение, которое вместе с оружием собрали солдаты и унесли, чтобы к утру привести в божеский вид и, втихаря, вернуть в хранилище, а бойцы переоделись в свою гражданку, в которой гуляли в кабаке. Во время переодевания Сват, вкратце, поведал пограничнику о прошедшей операции, не особо размениваясь на мелочи.
Когда все было готово, мужики получили по пластиковому стаканчику, наполненному из огромной фляги хорошим коньяком местного пошиба, что было как раз кстати после всего пережитого.
Налили даже, с разрешения фельдшера, Сашку.
— Давайте выпьем, мужики,— поднял стакан начальник заставы, — за отлично сделанное дело, за ОМОН, за спецназ, за нас — пограничников…и вообще — за армейское содружество и взаимовыручку, без которых успешное выполнение подобных задач ... ну, в общем, вы меня поняли.
— Да, капитан, — подал голос Вакула, — солдаты твои – красавцы! Что сапер, что снайпер — молодцы, в общем…
— Подписываюсь – встрял Сват. – Ты уж, как ни будь, поощри их, отметь, что ли, если уж официально нельзя.
— Заметано, разберемся – заверил капитан.
Перед тем как разойтись, радились, как поступить с раненым опером, ведь его ранение – не порез на пальце -не скроешь никак. Тем более что он нуждался в профессиональном обследовании и помощи. Поэтому было решено, что Сашок изобразит жертву бандитского нападения во время возвращения после гулянки в общежитие. Придуманный вариант выглядел вполне правдоподобно, потому что, как уже говорилось ранее, в этом, полном опасностями, находящемся на военном положении, регионе постреливали частенько, в любое время дня и ночи. Так что даже ночью любой человек, а в особенности – офицер, зазевавшийся и загулявший допоздна, мог запросто поймать пулю.
В общем, уже под утро, с душераздирающими криками «убили» и «доктора срочно», Сват, Вепрь и Самосад, с Сашком на руках, влетели в местный лазарет, грубо выдернув из сладкого сна и теплой постели его начальника. Вконец охреневшему майору все трое, почти хором, перебивая друг друга и источая густой перегар, вперемешку с отборным матом, кинулись рассказыватьобстоятельства ранения пострадавшего. По их словам получалось, что после отрывнолго гульбария в кафешке, омоновцы, вместе с примкнувшим к их компании опером из Питера, пошли прогуляться по поселку, проветриться, мол, на свежем горном воздухе перед сном. По дороге опер отстал от коллектива – отлить нужно было, пивко на пузырь надавило, «идите, мол, пацаны, я догоню». Пацаны и пошли. А пройдя десяток – другой шагов, услышали выстрел… Сперва даже не поняли – откуда, а когда посмотрели в сторону отставшего Сашка, обнаружили его лежащим на земле.Ну, рыпаться, искать стрелявшую суку толку не было – кого найдешь в темноте да в сплошной зеленке. Перевязали горемыку па скорую руку и сюда — в лазарет.
Слепленная на ходу легенда об обстоятельствах ранения питерского опера, похоже,прокатила.
По крайней мере, док осмотрел раненного, уточнив только время ранения и, когда ему омоновцы сказали что минут двадцать – тридцать назад, лишь недоуменно пожал плечами. Потом позвал тоже поднятых на ноги санитаров и велел готовить Сашка к операции, а сам, достав из стеклянного шкафа стеклянную банку с прозрачной жидкостью, плеснул в тут же стоящие на подносе стаканчики для раздачи лекарств.
— Разбирайте – кивнул майор на поднос и сам взял одну из налитых порций.
Омоновцы переглянулись и тоже взяли. Молча выпили. Доктор открыл нижний ящик стола и выложил вскрытую упаковку с карамельками.
— Так вы точно уверены, что ранение произошло полчаса назад? – не унимался майор.
— Ну, да… — ответил за всех Сват.
— Хм…, а кто перевязку делал?
Бойцы опять переглянулись.
— Вот он – показал Сват на Самосада.
— Д-да, я – удивленно посмотрев на командира, кивнул тот.
— А откуда такие навыки, учились где-то?
— Ну, н-нет… ну, я…
— Да у него маманя, Любовь Никитична, всю жизнь в больнице медсестрой проработала – вдруг поддержал друга Вепрь, — вот и нахватался.
— Да, да, медсестрой – обрадовано закивал совсем растерявшийся Самосад.
— А как он, док? – перевел разговор с неудобной темы Сват, — рана-то серьезная?
— Кость задета, но ничего – все зарастет как…
Майор еще по чуть налил каждому, молча чокнулись, выпили.
— Вы доложили дежурному по гарнизону о раненом?
— Ну, мы сразу сюда, … не успели.
— Сейчас заскочите, а я с утра позвоню. Все, давайте, гуляки, чешите! А мне в операционную пора.
Уголовное дело по поводу огнестрельного ранения прикомандированного из Питера оперуполномоченного, как и полагается в таких случаях, завели. Следователь походил, поспрашивал, допросил кого нужно, в том числе и быстро поправляющегося Сашка, но на этом все и закончилось. С тем и уехал.
Спецназовцы же тоже в ту ночь благополучно добрались до своей базы и с помощью дежурившего на КПП сержанта из их же группы незаметно добрались до своих коек.
Отсыпались до самого понедельника.
Сопредельная страна, как незамедлительно осветили СМИ, в мощнейшем взрыве обвинила заклятого соседа. Сперва утверждалось, что нанесен был бомбовый удар нарушившим воздушное пространство суверенного государства штурмовиком ВВС России. Затем, после более тщательного анализа разрушений, штурмовик был заменен на крылатую ракету, якобы нашли фрагменты корпуса.Когда в новостях промелькнули кадры с места событий, смотревшие телик спецназовцы были просто ошарашены увиденным: вместо здания, служившего бандитам казармой, посреди лагеря зияла огромная воронка, от других построек тоже не осталось ни следа. Да что там говорить, если даже озеро оказалось чуть ли не на половину завалено выброшенным из воронки грунтом и обломками зданий.
— Слышь, Башкир, — полушепотом спросил Вакула, — чего ты там рванул, не ядерную ли боеголовку, случаем?
— Да нет — едва ли не всерьез воспринял вопрос сапер, тоже немало удивленный увиденным — боеголовка тут не причем. А чего ты хотел? Я ж говорил, там одной С-4 было с полтонны, и то это на глаз. А сколько другой взрывчатки там было? А несколько двухсотлитровых бочек с бензином за стенкой? Все это хранилось в помещении, над которым еще один этаж, заваленный всяким хламом. Вот и классический взрыв в замкнутом пространстве – и яму вырыл, и сверху все распылил. Да еще мины, понатыканные вокруг, сдетонировать могли. — закончил короткую лекцию Башкир.
— Ох, залива-а-а-а-ешь, бомбер, как Троцкий, — хитро улыбаясь, протянул Оса.
— Во-во, – поддержал его Зубр, — пи…т, как по нотам. Сварганил, небось, на коленках, по шустрому, какую ни будь шайтан — машину, пока мы в лес чесали. Химик, блин!
— Да пошли вы…! – только и сказал под смех товарищей Башкир.
Прошел почти месяц после описанных событий.
Вся шумиха вокруг происшедшего сошла на нет. Мировое сообщество получило от России достаточно убедительные доказательства полной своей непричастности к уничтожению, как оказалось, санатория для военнослужащих армии сопредельной стороны с отдыхающими там офицерами и солдатами.
К тому моменту рота Свата убыла на место своего постоянного базирования – командировка закончилась. Сашок гораздо раньше укатил в свой Питер долечиваться.
На границе не было каких либо серьезных нарушений, да и в приграничных районах все было тихо, поэтому служба у спецназовцев ограничивалась, в основном, занятиями по повышению боевой и физической подготовки и всевозможными дежурствами.
Однажды Вакуленко, прямо с занятий, вызвали к начальнику базы. В кабинете, кроме хозяина, находился еще гражданский, в строгом костюме, прямо как из «Люди в черном». После того как Вакула доложился о прибытии, гость коротко взглянул на начальника и тот, с плохо скрываемым недовольством, вышел из кабинета.
— Присаживайтесь, капитан –пригласил незнакомец Вакулу сухим официальным тоном, от которого у того чего-то там где-тонеприятно засосало и зачесалось.Разговаривали минут двадцать. Да и разговором это можно было назвать с трудом.
— Рассказывайте, Владимир Иванович, как Вам служится? – уже почти дружелюбно, усевшись напротив, спросил штатский.
— Да…вроде нормально… — промямлил Вакуленко, обескураженный такой сменой интонаций.
— Гм… — незнакомец слегка кивнул, плотно сжав губы и с легким прищуром глядя спецназовцу прямо в глаза.
— Так «вроде», или «нормально»? – в вопросе опять появились жесткие нотки.
Вакула совсем, было, растерялся, как школяр у доски, но затем быстро взял себя в руки.
— Нормально – точно таким же тоном ответил он.
У незнакомца слегка приподнялись брови, как будто он был удивлен таким ответом, взгляд потеплел, губы тронула улыбка. Он встал, медленно прошелся по кабинету, остановился у окна, разглядывая что-то на улице.
«Да что же ты за птица? Какого роду-звания?» — подумал про себя Вакуленко. Хотя понимал, что если уж генерал-майор – начальник базы, по одному лишь взгляду вышел из кабинета…! В общем, когда спрашивают про таких личностей – «откуда он?», обычно отвечают – «оттуда…»,закатывая вверх глаза.
За оставшиеся минут десять пришелец задал еще толькодва вопроса – за что Вакула получил боевые награды и когда в последний раз он был в отпуске.
Вернувшись в расположение, Вакула коротко рассказал друзьям о состоявшемся разговоре.
— Неспроста этот чел сюда нагрянул, мужики, ох неспроста… — задумчиво закончил он.
Есть связь с другими событиями, кроме ЧЗО, это радует. Хочется узнать, что же будет с Гаврошем и Вакулой дальше :)