Телевизор всё шипел и шипел... Везде голоса, тут, там, снаружи, внутри...

«Ой, вы знаете, сегодня мы очень весело прогулялись...»

«Да что ты говоришь?..»

«Я сказал – что будет по-моему!..»

«Нет!.. Не надо»

«Помоги... помоги»

- Не-ет... - Григорий катался по полу, не в силах остановить голоса и боль. – Хватит!.. ХВАТИТ!!! – тьма безумия уже заполняла его изнутри.

...Где же он, фонарик?.. Столь чудный фонарик, который не раз выручал его из передряг?.. Вот он, вот он!.. А-а-а… включайся, включайся, паршивая ты железка, включайся!!! – произносил он, уже ничего не замечая, видя и слыша...

На одно мгновенье все звуки приглушило вязкой, как вода, тишиной, и в этой тишине что-то очень звучно клацнуло, после чего мощный поток света полностью залил комнату... а так же уставшее сознание.




Где-то поблизости капала вода. «Кап... кап... кап...» - капли звонко опадали долой, не нарушая ритма.

Ныли мышцы, пекла разодранная кожа.

Несмотря на то, что глаза были закрыты, он сразу почувствовал, что помещение освещено. Веяло теплом и влагой. Только вот пол был в воде.

Григорий раскрыл зеницы, и прислонился к стене. Всюду чисто, всюду светло. Перед глазами окно на кухню. Там горит свет. Слева, в дальнем углу висит тумбочка, где стоят баночки с шампунями. Свисает шторка.

И салатовый умывальничек справа – точнее, то, что от него осталось...

Внутри оборвалась тугая нить. Поначалу, Григорий где-то с полминуты и без всякого интереса пялился на рассыпанные по полу осколки и раскуроченный кран. По происшествию минуты, он встал и размеренно подошел к зеркалу. Да, неплохая трещина. Стекло почти делится на две половины...

В кухне закипел чайник.

Вдруг, свист утих, словно бы кто-то сбавил огонь. Кто-то!.. А затем, затем женский голос из кухни позвал: «Дети, идём пить чай!»

В коридоре заговорил тоненький голосок: «Уже бегу, мам!»...

- «Вот, садись, только салфеточкой накрой коленки. А где Оля?.. Оля!»
- «Мам, она не хочет идти, она рисует...»
- «Снова?.. Оля!.. Ну сколько тебя можно звать?..»

На какое-то время стало тихо. Лишь кто-то колотил ложкой.

- «ОЛЯ!»

Отодвинулась табуретка и в коридорчике из кухни в спальню раздались шаги. Взрослый женский голос сказал:

- «Если ты сейчас же не пойдешь пить чай, я расскажу папе, какая ты не послушная».
- «Но я не хочу, мам!..» - ответили из спальни.
- «Как не хочешь?.. Вот, Гришка, уже сидит за столом. А всё, потому что он послушный».
- «Но...»
- «Иначе я расскажу папе. Ты знаешь, чем это может для тебя закончиться».

Цокнул упавший карандаш.

- «И без недовольства. А то лопнешь от злости. Руки помой!..»
- «Хорошо...»

За всё время разговора Григорий не издал ни звука. Что это?.. Сон?.. Но почему так реально?.. Не похоже... А если реальность?..

В ванную открылась дверца. На пороге стояла маленькая десятилетняя девочка. У неё были светлые длинные волосы, бледные щёки укрывали веснушки, зелёные глаза обижено смотрели куда-то вперёд.

По стене сзади неё мелькнула тень, и кто-то снова сел за стол. Там о чём-то тихо говорили.

Григорий закрыл глаза, выжидая крика в духе: «Мам, у нас в ванной бабай!» или «А кто это у нас лежит на полу?», но ничего не произошло, и девочка без малейшего интереса зашла внутрь.

Закрыла за собой дверь.

А затем, словно бы ничего не бывало, посмотрела на Григория серьезным деловым взглядом, и сказала:

- «Теперь ты вспомнил, какая у меня была жизнь?»


...И тут же, в глазах всё словно поплыло. Мимо пробегали люди, нет, даже пролетали, менялось освещение, предметы куда-то исчезали, и появлялись вновь. Но девочка стояла на месте, только волосы развевались, словно в голову дул встречный ветер. Она всё так же смотрела на него, только во взгляде появилось что-то жалобное и тревожное...

«Помоги... мне... помоги»

«Нет... Ты не должен»

«Она не твоя!..»

Невозможно громко били часы, где-то на фоне заиграла какая-то музыка. Потом раздался сигнал тревоги, и всё превратилось в один сдавленный звук. Детский плач, смех, похоронный марш, свадебный вальс... Всё менялось, перемешивалось, и накладывалось как бумага на бумагу в одной большой стопке.

А затем стало темно, но девочка всё так же стояла в проёме – он видел это!..

Но внезапно, в проёме появились ОНИ. ОНИ! Стояли и смотрели на него. И где-то справа, с зеркала – кто-то громко заорал, но не как человек, а как какое-то животное, заорал и начал бить по зеркалу руками...

- Уйди!!.. Оля! Уйди!! – кричали из зеркала.

Что-то подняло Григория, нет, это он сам поднялся на ноги, и подошел к умывальнику.
Потолочная лампа совсем сошла с ума, и, резко меняя силу освещения, словно испускала дух.

Кричащий человек, его двойник, бил по стеклу, но оно не разбивалось, и орал что было сил. По ту сторону сумасшедшее дрожал свет, и было жутко. Здесь же стало спокойно, как в какой-то могиле.

И вдруг, в воздух взмыли осколки умывальника, и начали складываться в одну единую салатовую чашу, которая как улей ежесекундно обрастала новыми деталями.

- «Оля!! Оля!! Уйди!! Они сзади!!

Фигуры вдруг появились за спиной, и уже охватывали тело. Григорий молча стоял, не шевелясь. Весь его взгляд был направлен на умывальник, который уже стал единой деталью в этой головоломке... Так интересно.

Внезапно, всё постороннее исчезло. Только перед глазами, как в медленной съемке, из дна умывальника поднялась капля, и залетела в кран, после чего за стеклом произошел взрыв, в глазах стало по настоящему темно, а сознание уплыло куда-то далеко...