[title][/title]
- Вова опять спорит? – понимающе кивнул снайпер.

- Вы хотите забрать артефакт у пьяного? – подозрительно уточнил Жека. – Вам не кажется, что это слегка… как бы это сказать…

- Нет. – Перебил я его. – Мы с Вовой Спорщиком поспорили, кто кого перепьет. Вернее, это он поспорил. Мнение остальных его уже не интересует. Если выигрывает он – то получает деньги, а я арт. Если выигрываю я – то получаю арт, а он получает деньги.

Торм непонимающе уставился на меня, потом, словно ища поддержки и объяснений всему этому сплошному недоразумению, перевел взгляд на Игрека, невозмутимо прихлебывавшего из банки.

- Вова потому и Спорщик, что спорить любит по поводу и без повода. А Отшельник спиртного не пьет. Вот и получается, то, что получается. Держи камень. – Игрек выложил на стол небольшой, размером с грецкий орех, камешек молочного цвета.

- Вот я тормоз! – хлопнул себя ладонью по лбу Жека. – Получается, что вы у него что так, что так камень покупаете. Приношу извинения за возникшие недоразумения.

- Стихами заговорил. Ты, часом, не поэт? – переспросил я, зажимая камушек в левой руке. – Реферем пойдешь?

- Пойду, - бодро кивнул Жека. – А что делать надо?

- Реферить, чего же еще рефери делают, – хохотнул Игрек, - Тормоз, не тормози, просто сиди с умным видом, наливай, и сам с Вовой не пей. Перепить его может только человек с его же комплекцией, или такой же бездонной глоткой.

Следующие полтора часа своего драгоценного времени я убил на «перепивание» Спорщика. Брошенный в кружку камешек исправно превращал водку в воду, правда, оставался сильный сивушный привкус, Жека добросовестно заглядывал к нам в кружки и набулькивал из бутылки, Спорщик веселился вовсю, радуясь неожиданно образовавшейся возле него компании и громко восхищался собственной мудростью, однако, учитывая выпитое ранее, вскоре спекся и кулем осел в угол, что-то бормоча себе под нос и пуская пузыри. Как было условлено в начале спора, он сообщил рефери, где находится артефакт. В нагрудный карман Спорщику Торм сунул записку, в которой сообщалось, что свои деньги за проигранный спор он может забрать у бармена. Свинцовый контейнер с «золотой рыбкой» Спорщика, спустя час, так же оказался у Дядюшки Оффа, в качестве первого взноса «теплой компании».

Спустя еще час, мы втроем стояли около входа в бар, на улице, под свинцовым вечерним небом, пронизанном красными прожилками заходящего солнца. Я вернул Игреку камешек, посоветовав не выкидывать такую полезную вещь. После этого обменялись новостями о местонахождении остальных известных «рыбок». Игрек с Тормом решили прогуляться на Свалку, где, по слухам, в развалинах обосновалась небольшая банда гопников, недавно облегчивших возвращавшегося на Кордон сталкера на «золотую рыбку» и еще пару артефактов. Я собрался дойти в бар к Сержанту, вернее, как он сам его обычно именовал, в трактир, и, при наличии у него «рыбок», либо выкупить, либо договориться о соблюдении статуса-кво и прочего нейтралитета в намечающейся сделке века.

- Тебе дальше нельзя. Чего стоишь, сталкер? Проходи давай. – Стоящий на «калитке» молодой долговец – само воплощение идеального часового – сурово, как ему казалось, смотрел на меня. Новенький комбез с фирменными эмблемами конкурировал в незасиженностью мухами с пахнущим ружейной смазкой на два метра окрест «Абаканом».

- Ой, дяденька, а Регул дома? Он гулять выйдет?

- Нет его, в рейде он, - ошарашено ответил ожидавшей любой другой, только не такой реакции, долговец.

- Ой, а можно я тогда к дяденьке Сержанту схожу, лимонаду у него куплю и в туалете пописаю? – Потом я быстро сжал руками ширинку комбеза, подогнул колени, и, притопывая ногами, продолжил канючить. – Нет, сначала пописаю, а потом лимонада куплю. Ну можноможноможно, дядечка?

- Можно, - ответил в конец ошарашенный таким неадекватным поведением «калиточный», и подвинулся, пропуская меня. Я не стал дожидаться повторного приглашения, и на полусогнутых рванул мимо него, по выложенной бетонными плитами тропинке вправо от поста, в направлении трактира Сержанта. Через пару шагов перешел на обычный шаг и обернулся, долговец продолжал смотреть мне вслед.

- Сам дурак! – выкрикнул я ему, показал язык и попытался вприпрыжку поскакать по тропинке, тут же запнулся о выступивший край плитки, чудом не навернулся, сплюнул и вновь перешел на обычный шаг. Весь оставшийся до входа в трактир путь в десяток метров я слышал хохот стоящих в карауле с «вратарем» долговцев.

Полумрак трактира освещали все те же «вечные лампочки», они же «светлячки». Это обыкновенные электрические лампочки, способные светить без видимого внешнего источника энергии. Накал спирали в них не такой яркий, как в нормальных, подключенных в сеть, где то приблизительно ватт на 30-40, что вполне достаточно для освещения помещений типа бара, трактира или обжитого подвала. Находить такие занятные артефакты стали при обследовании брошенных домов, подвалов, бункеров и бомбоубежищ. Причем, причину образования столь занятного феномена объяснить так и не смогли. Иногда сталкерам попадались целые длинные коридоры, освещенные «светлячками». Правда, этот феномен за пределами Зоны переставал работать, и, как было замечено, при удалении от центра Зоны накал спирали падал. При этом «вечные лампочки» были достаточно хрупки, резкий толчок заставлял спираль осыпаться тонким серебристым порошком, а колба изнутри моментально чернела. Некоторые лампочки могли светить сами по себе, а некоторые обязательно требовали патрона и куска провода, в противном случае спираль сразу осыпалась. Поэтому, предпочитая не рисковать не часто встречающимися и пользующимися постоянным спросом артефактами, при их нахождении лампочки срезали вместе со всеми причиндалами и проводами. Бывалых сталкеров нисколько не удивляли прикрученные к гвоздям в стене или натянутой под потолком проволоке, светящиеся лампочки.

Сержант, повернувшись спиной к входу, стоя на деревянном ящике и вытянувшись во весь свой немалый рост, аккуратно прикручивал «вечную лампочку» на куске обрезиненного провода к проволоке, протянутой над стойкой. Провод и проволока скручиваться не хотели, с потолка, подобно снежинкам, на голову и потрепанный долговский комбез сыпалась побелка, трактирщик отворачивал лицо и вполголоса матерился. Наконец, упрямство человека пересилило, Сержант удовлетворенно крякнул и начал обхлопывать плечи, стряхивая кусочки побелки.

- А когда раскаленное олово стало капать мне за шиворот… - начал было я, трактирщик резко и плавно соскочил с ящика и оказался прямо передо мной.

- Ну кто бы это еще мог быть! Здорово, бродяга! – Сержант, улыбаясь, протянул мне ладонь, я по ней хлопнул, и тут же увернулся от шутливого тычка левой в бок.

- Ты, смотрю, иллюминацию тут налаживаешь. Елку разобрал, или, наоборот, к Новому Году готовиться начинаешь? Как бизнес?

- Да какой тут бизнес. – Сержант разочарованно взмахнул рукой. – С утра пара человек, вон, так и сидят. И те - долговцы, просто поесть зашли. Народ вымер что ли?

- А чего ты хотел с таким «калиточным»? – и я тут же, гнусавя и шепелявя, передразнил стоявшего на посту долговца, - «Тебе дальше нельзя. Чего стоишь, сталкер? Проходи давай.»

- Ах они химерины дети! Снорки недоделанные! – Сержант сорвался с места в карьер и рванул на выход. В течение последующих пяти минут я наслаждался немыслимыми тирадами и оборотами русского языка. Узнал много нового о генеалогическом древе «воротника» и всех стоящих на посту вместе с ним лоботрясов, кажется, пару раз услышал звук пендаля, и, как завершение, фразу о недопустимости ограничения, во избежание, частного, особенно его трактирного, бизнеса в литературной обработке Сержанта.

Вернувшись, распалившийся Сержант ещё добрый десяток минут сыпал угрозами в адрес долговцев в общем, и Воронина с Петренко в частности, в основном в том ключе, что только бестолковые командиры могут выставлять таких бестолковых часовых. Сидевшие в зале долговцы сочли за лучшее потихоньку выскользнуть из трактира. Только пара зашедших новичков вновь вернули ему спокойствие и выражение задумчивости на лицо.

- Разговор у меня к тебе есть. Тет-а-тетный, на пачку дензнаков, толщиной в шмат сала, который ты утром себе на бутерброд кладешь…

- Не болтай, таких толстых пачек не бывает, - довольно заулыбался трактирщик, - Говори, какую фигню опять там придумал.

- Почему сразу – фигню? – сделал попытку обидеться я.

- Да потому что ты вечно фигню какую-нибудь придумаешь. Или вляпаешься в фигню какую-нибудь. И как до сих пор бошку на плечах таскаешь? Непонятно.

- Так и твоими стараниями тоже я в эти фигни вляпываюсь, - не замедлил я подвздеть Сержанта, намекая на парочку ранее сосватанных с его легкой руки заданий. – Тут такая штука… Короче, я хочу цены на «золотые рыбки» для перекупов задрать, тем более вроде на них повышение спроса ожидается. Дядюшка Офф согласился мне в этой теме помочь. Теперь я «рыбок» скупаю. Ты как? Ну, чтоб у нас с тобой накладок не возникло.

- А задирайте, - неожиданно легко согласился трактирщик. – Так и знал, что с очередной бредовой идеей. Я сам с вами свариваться не буду, ты же знаешь, я эту радиоактивную дрянь не люблю. У меня сейчас их три штуки на руках. Продавать не буду. Хочешь – за химеру отдам.

- И кто-то мне еще потом говорит, что я умудряюсь во всякую фигню вляпаться, и что идеи у меня бредовые. А это не фигня бредовая – химеру отлавливать? – слегка ошарашено ответил я.

- Сори, уточнюсь. За голову химеры. Коллекционер один с Большой Земли заказал. Хочет над камином, типа, повесить. Можно за деньги, - и Сержант назвал сумму оплаты.

- Погоди, я восемнадцать раз подумаю, а потом скажу. Если мне «рыбок» не продаешь – другим, надеюсь, тоже не продашь?

- Нет. Слово даю. – Слову экс-долговца можно было верить без малейших колебаний. Собственно, предложение было как раз в духе торговца с долговской закваской. Сержант предпочитал не продавать за пределы Зоны артефактов, делая исключение только для ученых, зато охотно поставлял всем желающим туши и части монстров, и платил за них, соответственно, дороже всех прочих торговцев. – И могу тебя заверить – ни один артефакт, который долговцы найдут, из Зоны, без моего ведома, не уйдет. И сейчас не уходят.