Меня подрядил сходить на болота Бармен. Формально я должен был передать посылку начальнику базы группировки «Чистое небо» Лебедеву. На самом же деле, Бармен поручил мне приглядеться к профессору Каланче, к нему самому и к его оборудованию. Когда я спросил, к чему такой интерес, Бармен мне ответил, мол, деньги и еще раз деньги. Этот профессор финансируется какой-то международной неправительственной организацией, значит, у него водятся хрусты, зеленые американские президенты. Ну, раз Бармена интересует профессор, то меня и тем более.

— О, Гурон, рад тебя видеть, давненько у нас не был, — Лебедев встретил меня радушно, обнял и похлопал меня по плечу.

— Вот, посылочку от Бармена принес. Хорошо тут у вас, благостно. Можно тут недельку перекантоваться на ваших курортах? Знаешь, устал я от зоны, — взгляд мой лениво скользил по избам хутора, отмечая новшества.

— Вот спасибо! Чувствуй себя как дома. Любой матрас в моей штабной избе к твоим услугам. Живи, сколько хочешь. Только я вас сталкеров знаю, больше трех суток спокойной жизни вы не выдерживаете.

— Что ты! Трое суток я буду только отсыпаться, но с начала я хорошенько напьюсь.

— Скажи буфетчику, что выпивка за мой счет. Ты мой персональный гость.

Я сидел перед стойкой и надирался самогонкой, которая тут проходила под названием – виски «Queen marsh». Буфетчик болтал без умолку, а я кивал головой и даже вставлял уместные возгласы. Мозг автоматически запоминал и сортировал новости. Меня же самого занимал вопрос — как подъехать к профессору? Профессор подошел ко мне сам.

— Позвольте представиться. Профессор Каланча, эколог. Вас считают одним из старожилов зоны, и что болота вы знаете как свои пять пальцев.

— Что вы, профессор. Болота мало знать – их надо чувствовать.

— Вот-вот, мне и нужен проводник, что бы уточнить радиационную карту болот.

— Профессор, послезавтра я к вашим услугам. Боюсь, что завтра, вот от этого божественного сивушного напитка у меня будет жестокое похмелье.

— Хорошо, до послезавтра. А, позвольте спросить, откуда такая индейская кличка – Гурон.

— Для сталкеров новой волны я и есть индеец, абориген.

— Тогда уж лучше — Могиканин.

— Нет, профессор, Могикане были слишком доверчивы, поэтому их переселенцы и истребили. А гуроны в Америке с их жестокостью и коварством живут и здравствуют,
по сей день.

— Ну, хорошо. До послезавтра, Гурон.
Я махнул рукой, слова мне уже было трудно выговаривать, но мозг, по привычке, отметил приметы профессора — рост, цвет глаз и волос, расположение ушей и прочее, и прочее.