Солнце медленно падало за горизонт, оставляя Зону догнивать в темноте. Облаков на небе не было, и только стаи воронов кружили где-то в высоте, создавая мрачные тени на и, без того, мрачном месте.

Докопав яму, я сел на землю, все еще влажную после вчерашнего ливня, и прикурил сигарету. Это яма предназначается Бляхе, сталкеру с которым я проходил по этому месту больше трех лет, и который по совместительству является моим лучшим (и, наверное, единственным) другом.

Мне не нравились закаты, так же, как и восходы, они напоминали жизнь, которая когда–то была и людей, которые когда-то были со мной…

Бляха умер пару часов назад от псевдо-гиганта, когда мы пересекали Темную долину в поисках артефактов. Этот монстр находился в давно разрушенном и поросшим кустами здании, в которое нас, как назло, потянуло за наживой. Раскромсав моего напарника в читаные секунды, мне в первые, за все эти годы, проведенные в Зоне, стало действительно страшно. Я не стал вступать в бой с этим чудовищем, почувствовавшим запах крови, а развернулся и бросился бежать. Бежал долго, минут двадцать, пока не добежал до брошенного бульдозера, в кабине которого и засел, трясясь от страха и гнева. Когда мужество (или его остатки) взяло вверх, я решился высунуться и мелкими перебежками добежал до места трагедии.

Из заброшенного здания пахло разлагающимся трупом (солнце в этот день щедро облило своими лучами нашу, пропитанную кровью тысячи сталкеров и военных, землю), сердце забилось быстрее. Взглянув на датчик движения, я снял с предохранителя свою Грозу, и влетел внутрь… Картина была ужасной. Мой лучший друг, если эти кусочки бесформенного мяса можно назвать моим другом, валялся на земле порезанный как - будто лезвием. Стены и пол были залиты кровью, мне начало казаться, что она приближается, стекает со стен вниз и медленно подтекает к моим ногам. Я в ужасе выскочил на улицу, упал на колени, и не смог сдержать подходящей к горлу блювотины. Когда все содержимое моего желудка валялось на земле, начали капать слезы, соленные и, наверное, такие же радиоактивные, как и весь Чернобыль.

Из соседнего здания донесся хруст костей, я резко взял Грозу в правую руку, левой вытер слезы с лица. Псевдо-гигант вытаскивал на улицу очередную жертву – слепого пса. Это был тот самый мутант убивший Бляху, но он меня не заметил, был слишком увлечен новой игрушкой. Свинец из моего автомата начал жадно впиваться в бок чудовища. Короткие и длинные очереди летели в его сторону, разрывая плоть. Эта тварь даже не успела понять что происходит, а я с гневом всаживал в нее обойму за обоймой, и медленно приближался. Гигант упал в глину, издав свой последний хрип, но я не остановился, подойдя к безжизненной туше и все еще видя огонь. Слезы в вперемешку с брызгами черной крови жгли мне лицо и руки и шею, но палец продолжал жать на спусковой крючок, пока у «грозы» не заклинило патрон. С гневом отбросив автомат, я начал голыми руками лупить по морде урода, его безжизненные глаза, казалось, насмехались надо мной…

Наверное, такое состояние продолжалось около тридцати минут, затем руки мои опустились, они были все в ранах и царапинах, но из-за крови мутанта (а может быть и моей) их не было видно. Затем я вернулся к Бляхе. Достал из портфеля мешок средних размеров и сложил туда все, что осталось от товарища.
Солнце медленно падало за горизонт, оставляя Зону догнивать в темноте. Закопав останки друга, я еще долго стоял на коленях возле его могилы. На небе не было ни облачка и только стаи воронов кружили где-то в высоте, создавая мрачные тени на и, без того, мрачном месте.