Форумы Архив » Свалка Фан рассказы (старое, по 14.06.11)

Оп-ле-раз.
Ноябрь принес с собой свежее утро, когда морозный воздух жжет легкие, а тишину предрассветных сумерек тревожит лишь скрип ледяной корки, на поверхностях последних луж, вдавливаемой тяжелой подошвой военного берца. Его хозяин брел в сторону леса, кидая перед собой болты, даже и не интересуясь последствиями броска. Тучи, постепенно сползающиеся к краю горизонта, пугали беспечного путника редкими молниями.
Желудок, как и контейнер, болтавшийся на поясе, был пуст. Голова же напротив, оказалась забита разнообразными идеями, образами прошлого, планами на будущее, которым не следовало вытеснять картину настоящего. Юный ходок, игнорируя покалывание в кончиках пальцев, сжимавших замечательную винтовку, хруст синеватого песка под ногами, входит в контур едва заметного фиолетового дыма. Случается непоправимое.
Грязно-лимонная листва редких кустарников покрылась багрянцем и вот уже мертвый сталкер встречает рассвет у окраины болот, а небольшая аномалия, разрядившись, еще плюется редкими искрами. Бывший человек расположился на синем участке земли в неестественной позе, раскинув переломанные конечности. Земля постепенно темнеет от сочившейся крови из ран новопреставленного. Черты лица выражают пугающее спокойствие – плотно сжатые тонкие губы, согнутые полумесяцами светлые брови над застывшим взглядом, который усмотрел в мрачном небе что-то более важное, чем жизнь.
Убежав в Зону в поисках наживы, он нашел смерть. Многие нашли ее в этих краях и предпочли пугающей действительности за периметром, где демократия, свобода и закон так и остались на страницах учебников.

Два-с.
Ребята конкретно попали – вот мое мнение. Не такое это простое дело – выжить под перекрестным огнем враждующих группировок. Кажется, мне повезло сегодня. Набил контейнер, добрался до Вышки живым и практически целым. Осторожно потирая плечо, мысленно призывая боль утихнуть, а вслух посылаю проклятья тому отморозку. Покойному.
Вскользь прошла, но теперь при каждом выстреле приклад вызывает приступ словесного поноса. План заночевать на Вышке, рядом с такими шумными соседями, придется отложить на потом. Но раз уж я здесь, то, пожалуй, стоит досмотреть, чем закончится бойня. Недостроенный причал был лакомым куском, за который каждый новый цикл рвались глотки. В этот раз права на переходный приз оспаривали бойцы непримиримых кланов – Свободы и Долга, заодно вытесняя средний по численности отряд бандитов, который оказался между авангардами обеих враждующих группировок.
Вот свободные под прикрытием гранатометчиков прорвались вперед, но феерично появившийся кровосос смял наступательный дух бывших фаворитов. Откуда он взялся только? Хотя неважно: и минуты не потребовалось бойцам, что б прервать земной путь монстра. Бандюганы и долговцы, каждый по-своему, воспользовались временным прекращением пальбы в свой адрес. Первые глубже забились в щели, последние же очертя голову бросились в атаку. Что-то вдруг бухнуло, и средних размеров бочка взлетела на воздух. Что-то там сдетанировало. Вспышка огня слегка ослепила меня, а в голове от такого взрыва воцарился минутный покой и тишина.
Насыпь, на которой когда-то установили ЛЭП, как наблюдательный пункт - заслуживала похвалы. Видны все позиции бойцов, дефекты рельефа и строительный мусор, за которыми преимущественно и находились эти позиции, прекрасный закат… А это что такое? Прильнув к девятикратному, трофейному биноклю, вижу молодого по виду сталкера. Он обходит место выяснения отношений серьезных дядек по широкой дуге, что, несомненно, правильно. Не чего ему там делать. Так, идет в сторону леса, но придерживаясь этого курса, не минует болот. И вот этот придурок забрасывает свою замечательную винтовку за плечо, руки засовывает в карманы. Такой загнется в первой же аномалии. Или второй, но не позже.
Тем временем ряды свободных тускнели быстрее, чем небо над Зоной. Ребята, сегодня не ваш день! Эту мысль окончательно подтвердил следующий маневр должан, заставивший обратиться в бегство уже не многочисленный силы противника. Бонусом к моральной победе стала возможность контроля пути к северо-западу Припяти. А так же (вне всякого сомнения) контролироваться будет мост, которым пользуются многие ходоки, идущие в город. Что ж, повод для поздравления и поиска нового маршрута – с должанами мне проще постреляться, чем договориться.
Здесь мне больше делать нечего. Уже предвкушая едва терпимую боль в подстреленном плече, просовываю руки в лямки рюкзака…

Три.
- Кто как, а я очень просто, - Васек совсем сомлел от принятых грамм. – Попал сюда из-за крокодила, прикинь?
Братки заржали задорно и громко настолько насколько каждый из них только мог. Васек замахал руками, пытаясь их угомонить.
- А..Ага, - первым очухался плачущий от смеха Оныч. – Куда как проще!
Снова смех.
- Да пусть расскажет, заткнитесь! – Попросила Вафля – единственная девушка в отряде бандитов, обосновавшемся на недостроенной пристани.
Ребята притихли, а Васек воспользовался так кстати создавшейся паузой:
- Ну, так вот полгода назад это случилось. От армии я откосил, спасибо связям папани. Учился себе в строительном универе, по выходным кутил с дружками. Ну и догулялся…
- Шо, появился крокодил и силком турнул в Зону? – Варан криво усмехнулся, но на этот раз смеялись больше по инерции, нежели отмоченной шутке.
- Завали и слушай сюда, братишка. Урок на будущее всем. Короче просыпаюсь сутра на незнакомой хате, а рядом баба. Смотрит на меня и лыбится, паскуда. Черт! Я думал - сон, думал, таких страшилищ не делают нигде, – Рассказчик покосился на Вафлю, но та и не думала заступаться за честь слабого пола, исказив смазливую мордашку улыбкой, слушала. – Тут в комнату вваливает тетя, на меня таращится. Чо делать, думаю? Попал…
Эта значит, малышка одеялом прикрылась, улыбается и так ласково: “Мама, познакомься. Это мой жених Василий”. У меня прям, прихватило сердце.
- Все вы козлы, - Вафля все же не сдержалась, – Налакаетесь сначала, а потом дел натворите.
- Эта мадам то же хороша! Видала ж что ты пьян, Васек! Я прав?
Вафля кивнула:
- Прав, Варан. Прав. Ну что там дальше?
- А дальше пришел ее батя, сказал, что она на втором месяце, что надо бы свадьбу обсудить, – Слушатели кто негодующе, кто удивленно зароптали. – Я ему говорю что не при делах, говорю давай установим отцовство, то бишь правду. Ну, он в ответ… “Тебе путевку или в ЗАГС или в морг?” Выбирай, говорит. Я его головой об косяк, сам дал деру. Батя когда узнал об этом, сказал что посадит.
- Н-да… История, - вздохнул Оныч. – И дальше что?
- И вот я здесь, - коротко ответил Васек, а Вафля подытожила сей рассказ любимой фразой: “Провафлил”.
Солнце весьма скоро прятало лик свой за горизонт, а на востоке, в противовес сей картине, сгущались тучи, время от времени распуская нити молний.
- Амбец, братки! “Свобода” с краю!!! – донеслось с блокпоста. Не медля, бойцы подхватили автоматы и, переведя их в боевое положение, отправились в последний бой. О том, что он последний многие поймут лишь когда “лимонка”, отразив последние лучи солнца на потертых гранях, упадет неподалеку от цистерн с соляркой. Мгновенной огненной вспышкой озарилась строительная площадка…

Четыре.
Красиво. Красиво, когда вот так вот лежишь подстреленный, наблюдаешь за любимым серым небом, за потоком низких облаков, что широким ручьем плывут по нему, грозясь в любой момент сменить милость на гнев и заплакать кислотным дождем.
- Хреновая перспектива, - оценил подобную возможность немолодых уже лет человек, распластавшийся в зарослях мутировавшего кустарника близ реки. Совсем недавно он брел в сторону города и его не сильно занимал вечный пейзаж Зоны Отчуждения.
Амуниция человека, по-видимому, смутила проходившего мимо старателя, хотя из всех вещей, побежденного им, он взял лишь бинокль: карманный компьютер, оба пистолета, винтовка и многое другое отнюдь не покинули хозяина.
Сталкер был легко ранен и слегка шокирован тем коварством, с которым неизвестный напал на него. Глухо застонав, раненый поднялся на ноги, стряхнул прелую листву со шлема и эмблемы клана “Долг”, полез в рюкзак. Прямо там распотрошил аптечку и извлек на всеобщий суд инъектор с каким-то мощным анестетиком. Зрители, а именно – осторожная псевдоплоть, пара крыс и жук-носорог, забравшийся на ветку куста, настороженно наблюдали за действиями сталкера. Тот, вколов прямо через одежду иглу, выдавил обезболивающее, матерясь в полголоса: посылал проклятия карме, что завела его на закате дня в эти места.
Сталкер был славным следопытом, спасибо учителю: бродяге, по имени Грубый, а посему взять след и выследить обидчика он мог без труда.
Немного времени ему понадобилось, что бы след вывел его к Вышке – старая опора линии электропередач располагалась на холме у недостроенной набережной. Именно туда-то и направилась оставшаяся часть рейдовой группы с целью отбить неплохое место для стоянки у бандитов.
Долговец забрался на холм, из укрытия осмотрел окрестности через оптический прицел своей FN FNAR-H, которой и пренебрег неизвестный налетчик.
- А вот, между прочим, и он, - взгляд снайпера зацепился за крадущуюся, под прикрытием бурьяна и строительного мусора, фигуру. Оптика позволила рассмотреть приметы ходока. Это был он, без сомнений. А посему… - Зря ты не утырил винтовку, бродяга. Сейчас и поплатишься.
Долговец, затаив дыхание, выжал спуск.
Вместо ожидаемого результата, оружие возмущенно кашлянуло и обдало своего хозяина волной покореженных деталей заморской винтовки. Эхо взрыва пронеслось по земле, местами оккупированной мусором и чудными растениями, по водной глади реки, да и рассеялось под напором внезапного порыва ветра.
Всё-таки по-своему прекрасен этот унылый пейзаж. Есть в нем что-то…

Бар. Так называют те «роскошные» заведения, где можно снять тяжелый рюкзак, пропустить по стаканчику знаменитых коктейлей, рецепт которых знали только бармены, а свойства поднимали на ноги и придавали нужную для нового похода силу.
Но не коктейлями славились бары, а теми местами, которые назывались «прибарье». Та местность, которую охраняли ни наемники, ни бандиты, а именно группировки. Почти у каждого клана было свое прибарье. Свои оружейные магазины, своя арена, с персональным рингом для рукопашного боя, где сталкеры соревновались в разных видах борьбы: карате, сумо (да, встречались и такие), самбо, бокс...
Но все это казалось чепухой по сравнению с так называемым «сталкерским боем». То есть таким боем, где правил не существует вовсе. Здесь боец может запросто врезать в промежность с колена, и судья зачтет это как выигрыш (что не означает положительное отношение со стороны толпы), здесь бойцы могут выцарапать глаза, добить противника до полусмерти, или, даже, до гроба.
Одним из мастеров сталкерского боя был Тор. Большой, сильный, он мог одним ударом сделать человеку сотрясение мозга, а то и трещину в лобовой кости. Но сам Тор не пользовался преимуществами свободного поединка. Он не прибегал к извращенным методам и, даже, извинялся, если «случайно» убил человека.
И вот, очередной «прости, я не хотел»! Сталкеры спешно выносят труп из помещения. Тор встал, распрямил грудь и выставил перед собой протянутые руки, обозначая пальцами букву «V», что означало «Виктория» (победа).
Зрители аплодировали, выкрикивали, свистели так, что закладывало уши. Тор улыбался. Стоя на ринге, он утопал в сладком удовольствии славы. Он был так увлечен собой, что не заметил вышедшего на ринг парня.
Довольно худощавого телосложения, не больше двадцати лет на вид, с обнаженным торсом, в одних мешковатых штанах стоял человек, грозно вглядываясь в соперника.
Судья расхохотался. Тор взревел и с ненормальной улыбкой треснул себя ладонью по лицу. Сцена чем-то напоминала момент из басни Крылова про слона и Моську.
– Вали, если жить охота! – раздалось из толпы.
– Пацан! – прокричал кто-то другой. – Тебе здесь не место! Тор тебя по стенке размажет!
Парень со злобой глядел на Тора. Тот лишь отвечал громким хохотом на смелость сталкера. Но парень был решителен и четко сказал:
– Господа! Назначайте бой!
По помещению прошел громкий хохот. Толпа синхронно вскинула руки, показав большие пальцы вниз. Тор встал в боевую позу.
Парень изменил мимику и стал спокойно подходить к Тору. Тот скривился и со всей силой врезал молодому в лоб. Голова резко откинулась, тело поддалось кинетической энергии и полетело назад.
Тор с усмешкой посмотрел на парня и сказал свое: «Прости...» После чего снова вскинул руки, обозначая пальцами букву «V». Толпа моментально подхватила победителя. Тор снова наслаждался победой.
Сталкеры санитарного отдела подбежали к лежащему на насыпанном в периметре ринга песке сталкеру. Они уже хотели взять его на руки, пока тот не выкрикнул:
– Прости?! Ты меня второй раз убил и сказал свое «прости»! Чертов ублюдок!
Взяв руками голову, вправив позвонки шейного отдела, парень ловко поднялся. Тор с удивлением уставился на «воскреснувшего» и, раскрыв рот, наблюдал за тем, как тот поднимается на ноги.
– Мое имя Севен. Ты помнишь меня, урод? Ты помнишь, как убил меня одним ударом? И не здесь, не на ринге! В баре! В состоянии алкогольного опьянения ты взял и врезал мне только потому, что поспорил с друзьями. А постом сказал «прости»! Ты кидаешь это слово каждый день! Для тебя люди – как семечки, ублюдок!
Тор побелел. Он со страхом попятился назад и прильнул к натянутой сетке. Севен стал медленно подходить, и Тор, не найдя наилучшего способа, снова врезал парню. Только не в лоб, а с боку, сломав тому шею. Парень свалился на пол.
Тор побежал к выходу, но рука Севена с невероятной силой схватила беглеца за пятку. Боец рухнул на пол. Парень снова вправил себе шею, встал и подошел к Тору. Тот перевернулся на спину.
Севен встал бойцу на живот. Грозно посмотрел в глаза убийце и сказал:
– Это мое первое и последнее предупреждение, Тор! Если ты не прекратишь убивать людей просто так, если ты не начнешь ценить жизнь человека – то я приду и убью тебя. Ты меня понял?
Тор зажмурился. Лицо стало бледным, как мрамор, зубы дрожали. Это был его первый страх за всю карьеру «Сталкерского борца».
– Я спрашиваю, Тор! Ты меня понял? – повторил Севен.
Заикаясь как последний трус, Тор выкрикнул:
– Д-да!
Севен улыбнулся, сделал мягкую мимику, сошел с Тора и сказал:
– Надеюсь, больше не увидимся.
Фигура Севена пропала, оставив после себя лишь легкую дымку и страх в сердце Тора. «Мститель» ушел. Навсегда.

Точнее, понесло. Правильнее даже сказать – потащило. Какая-то неведомая сила дернула нас в сторону красного здания (ноша на спине сразу превратилась в чугун) и погнала вниз по склону, прямо к тяжелой двери и медной ручке. За неё, ручку, то есть, мы схватились одновременно. На ощупь она оказалась совсем такой, как я представлял. Секунда борьбы с невидимыми тугими пружинами – и в лицо дохнуло сырым духом старого нежилого дома. Столкнувшись на пороге, мы с Радием ввалились внутрь, и дверь за нами веско, со значением затворилась.
Отдуваясь и вытаращив глаза, с трудом стащив с себя рюкзаки, мы стояли в небольшой прихожей. Сердце колотилось так, как будто решило растрощить ребра на фиг. Мне было ясно одно: это уже не просто аномалия. Зона – Зоной, но чтобы так вот, среди ясного дня, тебя подманил и заглотил (иначе не скажешь) непонятный дом?! Чертовщина какая-то.
В комнате царил полумрак, потому что свет почти не проникал сквозь замазанные мелом окна. На стенах висело что-то разлапистое, корявое – присмотревшись, я опознал старые вешалки. Из дверного проема, ведущего в слабо присматривающийся холл, веяло замшелой, вязкой, как трясина, тишиной.
- Радий, придурок, - пробормотал я, - мы еще с тобой поговорим, но щас скажи только одно: что это за …ня такая? А?
Когда он посмотрел на меня, я ничего не смог прочесть в странных напряженных глазах.
- Зачем ты поперся за мной? Я же специально…
- Ага, блин, «специально»! Сделал из меня дурачка! Ладно, потом. Сейчас понять бы, че вообще…
Однако я не договорил.
Потому что лицо Радия изменилось. Казалось, гребное здание и все это гребное происшествие уже отступило для него на второй план. Бросив на меня лихорадочный взгляд, он разжал грязные пальцы. Мягкий золотистый отблеск лег в его ладонь, теплой солнечной пыльцой коснулся рукава. В руке был шар – небольшой, размером с крупное яблоко. Шар слабо светился. Получив свободу, он медленно и плавно, словно пузырек воздуха в масле, поднялся вверх и застыл над полусогнутой ладонью. У меня перехватило дыхание.
Посреди Зоны, внутри заброшенного дома, за закрывшейся самой собой дверью мы стояли и смотрели на артефакт. Заворожено, с благоговением. Вне мыслей и чувств. Так прошли самые странные и долгие секунды во всей моей жизни.
Потом мы сцепились блестящими взглядами, и я протянул руку. Радий шевельнулся. Шар перетек в пространство над моими пальцами. Кожу закололо. Это было немного щекотно, непонятно и жутковато, и я нервно засмеялся. Шар мягко сиял и медленно-медленно вращался. Радий смотрел на него во все глаза.
- Что это? – шепотом спросил я.
Он молчал, и я ответил себе сам:
- Золотой шар. Так, что ли? Из «Пикника на обочине». Радий, скажи мне: мы сошли с ума?
Он криво улыбнулся. И без слов забрал у меня артефакт.
- Но этого же не может быть. Они не могли знать! Стругацкие, в смысле. Откуда… это взялось?! Да что с тобой? Онемел, что ли? Харе молчать!!!
- Я не знаю, Пит, - ломким голосом сказал Радий и сел под стеной, уперев локти в колени. Шар осветил его лицо. Подрагивая, артефакт висел в воздухе между разведенными в стороны радиевыми ладонями. От пола его теперь отделяла только пустота.
- Я ни-че-го не знаю, - произнес Радий медленно, еле слышно, почти не шевеля губами. – Тут всего не может быть. Само это здание… Новые аномалии… Я не могу ничего понять. Никак не получается разобраться. Такого в Зоне раньше не было. Иначе хоть что-то просочилось бы – байки, слухи… А так – одни догадки.
- Какие догадки? Может, самое время поделиться?
Радий свел ладони и взял шар в руки. Внимательно посмотрел на него и аккуратно спрятал в рюкзак. Сияние исчезло.
- Да нет, бред это все. Тебе не понравится. Никакой логики. Это даже не версии, не гипотезы. Просто…
- Радий, короче, ты знаешь чего-нибудь про это место, или нет?!
Он обвел взглядом облупившиеся стены, провел пальцем по внутренней поверхности двери. И странновато улыбнулся. Безумно так. Тревожно.
- Я про это место знаю только одно: что его не существует. Красное здание – неужели ты правда не в курсах? Это тоже из книжки. Из Стругацких.
- Э, Радий. Полегче. Я ведь серьезно спрашиваю. Говори, наконец, чего слышал, чего думаешь. Тут и так сбрендить – не фиг делать, так что - давай все-таки без литературных отступлений.
- Ты спросил – я ответил. Никаких отступлений. Просто это то самое место, сечешь? Вот и все.
- Ты чего, веришь в это, что ли? Головой, часом, нигде не приложился?
- Да нет же, Пит! Ты не понимаешь. Это и ПРАВДА Красное здание. То самое. Не может такого быть, чтобы описание сходилось так точно. Ну, в смысле, если бы это был другой дом. «Град обреченный» - моя любимая книга, некоторые места почти наизусть помню. Я как Здание увидел – сразу же узнал. Вот гляди: тут сейчас мраморная лестница должна быть. Пошли.
Я схватил его за плечо.
- Не так быстро! Кто тебе сказал, что я вообще собираюсь туда идти? Хватит уже, находились.
- Пит… Ты правда веришь, что есть выбор? Что нас выпустят отсюда?
Блин, пронеслось у меня в голове, да у парня же и впрямь мозги набекрень. Ему бы к доктору, а я с ним разбираться собрался… Тут такое, конечно, творится, что ничего удивительного нет – я сам, наверное, скоро того, крышей двинусь. Действительно, вроде на книжки разные похоже. Ничего. Разберемся как-нибудь.
- Ну, - говорю, - попробуем. Может, - говорю, - и выпустят. Все хорошо будет, выберемся отсюда, в Киев еще вернемся…
А сам пытаюсь дверь эту долбанную снова открыть. Но она – ни в какую. Только что же ведь открывалась, когда мы влетели в нее, как угорелые, а сейчас – ни хрена. Тем временем Радий к окошку подошел и пальцем в пыли лунку такую сделал, чтоб смотреть. И посмотрел.
- Эй… Эппл…
Обернулся я – губы у него кривятся, дрожат. Стоит Радий, псих-психом, и на окно кивает. Подошел я, глянул. Оказалось, мел в этом месте вытерся, так что можно было наружу выглянуть, холмы увидеть, кусты всякие… Если бы они там были. Но ничего там подобного не наблюдалось. А текло за этим обычным окном что-то, похожее на ртутный туман, расползалось по стеклу, завивалось прядями, отслаивалось и исчезало в клубящейся мути.
- Видишь, Пит? – прошептал Радий. – Видишь теперь? Видишь?
Ни фига себе! Хреново. Доигрались, кажется. Одно радует: Радий не более безумен, чем я сам.
- Понял, - просипел я, - понял. Все. Дошло.
И от двери попятился.
Ну, чего тут сделаешь-то, при таком раскладе? Взяли мы рюкзаки, собрались с духом. И медленно направились вглубь затаившегося здания.
Из сумрачной прихожей мы попали в просторный запущенный холл, посреди которого надгробием поруганному великолепию действительно возвышалась мраморная лестница, ведущая наверх. От двери к лестнице тянулась полуистлевшая дорожка, протертая во многих местах. Пол холла был выложен щербатой бело-красной плиткой. При нашем появлении в плотной застоявшейся тишине шевельнулось гулкое эхо.
Радий заворожено обвел глазами пыльное помещение и шепотом сказал:
- А здесь не так, как в книге. Все как-то… по-другому.
Ну, из Стругацких я прочел только «Пикник» (его все читали, поголовно, после первого «взрыва» Зоны), поэтому осторожно поинтересовался:
- А что в книжке этой дальше написано? Чего можно ждать, хоть приблизительно? «Мясорубка» там или, может, мутанты какие?
Радий посмотрел на крутые мраморные ступени, потрескавшуюся плитку, паутину в углах и блекло усмехнулся.
- Нет, Пит, никаких мутантов. Никаких монстров. Кроме нас. И теней.
- Каких… теней? Призраков, что ли?
- Да не призраков. Тут, в общем, такое место… Я вот сказал тебе, что его нет. Возможно, в этом и заключается правда. Это …ну, не знаю. Точка выбора. А тени – они в нас, с нами…
- Ох, Радий, врезать бы тебе, да только не поможет. Можешь по-нормальному сказать?! Чего там дальше, а?
- Там по сюжету главный герой с кем-то в шахматы играл. Только вместо фигур были люди, и приходилось ими жертвовать, как пешками в игре. По книге, рядом еще был кто-то, какие-то… ну, как-бы тени, то есть они описывались не точно, а размыто, схематично… И все было освещено, в прихожей кто-то принял у главного героя одежду. Правда, это здание описывалось разными персонажами и в разное время по-разному. Оно постоянно меняется, понимаешь?
- Не скажу, что ты меня сильно успокоил, - медленно сказал я. – И не буду врать, что я что-нибудь понимаю. Оно… Здание… хотя бы не убивает?
Радий отвел взгляд и неопределенно передернул плечами. Мне сразу стало еще более неуютно.
- Блииин…
Идти дальше мучительно не хотелось.
Однако всего один взгляд в сторону окна, за которым (мы оба помнили об этом) клубился потусторонний ртутный туман, решил дело. Подойдя к подавляющей своими размерами лестнице, я задрал голову. Площадка высокого третьего этажа расплывалась в грязноватом полумраке. Скрытая сущность Здания безмолвно смотрела на нас. Положив ладонь на массивные перила, я начал тошнотворно тревожный, замедленный подъем.
Ступенька, другая. Ничего аномального. Еще несколько ступенек. Нервное желание постоянно крутить головой, чтобы не пропустить опасность. Гнетущая, шершавая какая-то тишина. Неуверенный звук наших шагов по огромной пыльной лестнице - и тяжелый взгляд пустоты откуда-то из темных углов. Так мы добрались до первой лестничной площадки. С нами – да и вообще, вокруг – ничего не произошло, и мы слегка перевели дыхание.
- Там, по книжке, - тихо сказал Радий, - Красное здание в конце… ну, сломалось, что ли. По крайней мере, таким его увидел Воронин - это главный герой. Оно было заброшенным, мертвым… бессильным.
- Блин! Чего ж ты сразу не сказал, умник? Может, и чушь все это – а на душе легче стало б!
- Просто мне всегда не особенно в это верилось. Вот и не сказал. Но, возможно…
Я протянул к нему руку и скрюченными пальцами вцепился в запястье. Он проследил за моим взглядом - и так и не закончил мысль. Какие уж тут мысли. С первым этажом – просторный холл, красно-белая битая плитка – было что-то не то. Он словно отъехал куда-то вдаль, лестница удлинилась, и все это виделось как-то смутно, словно через покрытое жиром стекло.
- Ни фига, - прохрипел я, - не возможно. Оно не сломалось.
Побледневший Радий присмотрелся к странной картине, подумал и все-таки неуверенно произнес:
- А может, это просто игра света? А? Перспектива…
- На хрен перспективу!
Меня била дрожь. Впереди лестница выглядела нормальной, а вот внизу творилась явная фигня. Похоже – это путь в одну сторону, промелькнуло в голове. Обратной дороги не предполагается.
Радий тоже уставился вперед и жутковато улыбнулся.
- Ладно, согласен. Похоже, оно ведет нас. Здание. Лучше идти.
И пошел – ровным шагом, не спеша. Сделав над собой усилие, я двинулся за ним.
Второй этаж надвигался на нас, открываясь взгляду по мере подъема. Стены с нишами, где, видимо, раньше стояли какие-то бюсты (представить вазы или что-то подобное в таком месте было трудно). На свисающих клочьями обоях – неприятные разводы, кое-где – более светлые прямоугольники от снятых плакатов? Картин? Нет, наверное, все-таки плакатов. И, наконец, ущербный паркет на полу. Какая-то галерея. Мы стояли на верхней ступеньке и смотрели в зеленовато-болотную муть коридора. Лестничная площадка между первым и вторым этажами осталась в размытой дали где-то внизу, холл просто исчез. Нееет, такая дрянь не ломается. Такое западло будет жить еще долго, а Дюк Ньюкем должен умереть. Может, там слегка иначе пелось, но похоже.
Короче, потоптались мы, переглянулись. Хреново было, ой, хреново. Но - тут уж, как говориться: нравится, не нравится – спи, моя красавица. Так чего тянуть?
Пальцы - на лямки рюкзака, зябкое трепыхание в груди, тысяча иголок в спине и – шаг вперед. Хрустнул паркет под нашей тяжестью. Мир сузился. Еще шаг. И еще. Мы шли по красному Зданию, и воздух, судорожно втягиваемый в легкие, казался нам ледяным. Метр за метром стены землисто-сырого коридора прокручивались по бокам. Их прорезали трещины, под самыми глубокими тянулись блестящие темные струйки. Мутные бельма темноты слепо пялились из пустых ниш. С каждым шагом реальность Здания конденсировалась вокруг нас. И когда по ногам вдруг потянуло, а клочья обоев вздрогнули и затрепыхались, ощущение присутствия этого долбаного Здания стало настолько концентрированным, настолько нестерпимым, что я не выдержал. Это было похоже на ночной кошмар. Я кричал и перся вперед, но ноги тонули в ставшем вдруг топким паркете, я вытаскивал их из резиновой трясины, но рюкзак вдавливал меня своим весом обратно. Я почти уже согнулся, почти уткнулся лицом в вязкую податливую поверхность, почти сошел с ума, когда резким рывком меня выдернуло из этого болота и швырнуло на что-то твердое.
Кто-то страшно хрипло орал, и только несколько секунд спустя до меня дошло, что это – я сам.
- Тихо, ну? Уже все, слышишь? Все закончилось! Все хорошо.
А это – Радий. Держит меня за воротник и, задыхаясь, прижимает к рюкзаку. Я жадно глотаю сырой воздух, и внутри у меня – не сердце, а кусочки льда в шейкере. Похоже, мы в какой-то комнате. А коридор – вот он, виден через проем открытой двери.
- Ра… - блин, мой голос! – Р-ра-дий… К-как ж-же эт-то… Ч-что…
- Там ничего не было. Ничего. Просто пол.
- Н-не г-гони!
- Нет, нет, Эппл, это правда. Просто пол. ЭТО – правда! Понял?
Что он такое несет? Ведь только что…
- Т-ты совс-сем оф-фигел?!
- Эппл! Здесь нет болота! Понял? Просто коридор. Понял?!
- Д-да я т-тут ч-чуть н-не…
Тут мне начинает казаться, что пол под ступнями снова размягчается. Я дергаюсь и пытаюсь вырваться, чтобы отползти, однако Радий наваливается всей своей тяжестью и не пускает.
- Не надо, Пит! Успокойся!
- …! Отвали, …! Ра…
- Здесь нет ничего. Ничего! Слушай же меня, дубина! Иначе загнешься! СЛУШАЙ! Это – не настоящее! ЭТОГО НЕТ!
Секунда – и меня все-таки отпускает. Останавливаюсь и, тяжело дыша, смотрю на Радия. И только теперь ощущаю, как дрожат его руки.
- Как – нет? – говорю медленно, не отрывая взгляда от расширенных стеклянных глаз. – А что есть? Что это… вокруг?
Радий обессиленно опускается на колени, стягивает рюкзак.
- Не знаю. Аномалия. Может, мы вообще в том же месте, на холме. Может, Здание – иллюзия, все здесь – иллюзия…
- Фига се – иллюзия! Я уж думал – все, писец пришел. Пол, блин, превратился…
И захлопываю рот. Лучше не думать об этом. Бегло осматриваю комнату: поломанный стул, лежащий на боку, пыльная тумбочка, в противоположной стене – еще одна дверь. Под ногами – облезлый, но твердый паркет. Ничего подозрительного. Мы в безопасности.
- Но… почему это случилось только со мной, Радий?
Его пальцы уже расстегивают застежки. Скрываются в недрах рюкзака.
- Просто я знаю, что в зданиях, - медленно говорит он, - не бывает болот.
И бережно вынимает артефакт.
В горле сразу пересыхает.
- Думаешь… Это он? Золотой шар? Исполнил желание, спас нас? Ну, как по книжке?
Радиева ладонь истекает мягким светом.
- Да не знаю я, Пит. По книжке – там не совсем так было… Золотой шар не всякие желания исполнял. И спасением на водах не занимался.
- А может… Слушай, может, вся эта хрень – как раз из-за него? А?! Все эти… иллюзии, мать их?
Радий смотрит на меня поверх парящего шара:
- Ты о чем?
- Ну, может быть, все это, вокруг – вроде миража? Создано аномалией или даже самим артефактом?! Не даром же здание дернуло нас только тогда, когда ты за шаром полез?
- Да тут что угодно предположить можно. Например, что Здание – страж Золотого шара…
- Ага, или – испытание для выявления достойных! Блин, я б не прошел… Кстати: спасибо, Радий. Если бы не ты…
Он невесело улыбается. И молчит.
- А… зачем он тебе сейчас? Ну, артефакт?
- Просто подумал: в играх обычно штуки разные непонятные находишь как раз перед тем, как они становятся нужны. Да и потом: это так красиво…
В этом – весь Радий.
Мы глядим друг на друга, глядим на шар, и настроение само собой улучшается, словно золотистое сияние ограждает нас от тяжелой мути окружающего пространства. В этот момент за открытой дверью происходит какое-то движение. Быстрое и беззвучное. Кто-то прошел (?) по коридору вглубь Здания. Боковое зрение уловило нечеткую тень, но, когда мы разом повернулись к двери, проем был абсолютно пуст.
- Ты ж вроде говорил, тут никого нет, - выдавил я, чувствуя, как ужас холодными глазами заглядывает мне в душу. Вот кто, наверное, качал колыбель человечества в холодных предрассветных сумерках, когда до «зари цивилизации» оставалось еще очень много времени… Блин, что это за мысль такая?
- Я не совсем так говорил. Думаю… думаю, нам лучше бы двигаться вперед. И не тормозить.
Не выпуская артефакт из руки, он принялся натягивать лямки рюкзака.
Эх, мальчик! Что же ты вцепился-то так в эту свою игрушку! Надеешься, что она тебя спасет?
Ёлки. Это – точно не моя мысль. Здание…
- Радий, - я вскочил и судорожно нахлобучил рюкзак. – Ты это тоже слышишь?
- Слышу – что?
- Мысли… Это Здание… Ладно, проехали. Давай сматываться отсюда.
Помедлив секунду, я достал из кармана пистолет.
Он косо посмотрел на меня, но промолчал: время для разговоров было не очень подходящим.
Сматываться решили не по коридору, а через вторую дверь, которая вела в соседнюю комнату. Комната была длинной и сумрачной; три узкие окна совсем не освещали ее - из-за серебристой комковатой гадости, облепившей стекла снаружи. Я вздрогнул и отвел взгляд. Вдоль стены стояли шкафы, дверцы были распахнуты настежь, а пол устилали разбросанные бумаги. Я поднял одну и прочел блеклую строчку, явно напечатанную на какой-то древней машинке: «Повестка дня: 1. Про животноводство. 2. Про электрификацию. 3. Про мир во всем мире. 4. Организационные вопросы». Офигеть! Тычок в спину ненавязчиво напомнил мне, что мы торопимся. Бросив пожелтевший от времени лист, я спешно направился дальше. Когда мы уже достигли следующей двери, сзади, в комнате, где Радий снова достал артефакт, что-то шевельнулось. Неясное, мутное. Беззвучное.
Верите – легче было бы, не знаю, монстра какого-нибудь увидеть. Только увидеть четко! А так – просто жуть, и никакой конкретики… В общем, ломанулись мы вперед. Несколько комнат пробежали (облезлые столы, колченогие стулья, какие-то упавшие портреты, грязный графин на подоконнике), а потом очередная дверь выкинула нас в коридор, словно в открытый космос. По инерции мы пролетели несколько метров и оказались перед лестницей. Точнее, местом, где ей полагалось бы находиться. Коридор оканчивался площадкой, огороженной каменной оградой с массивными и довольно уродливыми опорами. Многие из них были выломаны, остальные потрескались. В центре площадки, однако, никакой ограды не наблюдалось. А наблюдалась там сквозная темная, сырая несколькоэтажная пустота. С площадки – никаких дверей. А сзади… Здание таращилось на нас из глубины неосвещенного коридора. Следило из раззявленных ниш. Да оно живое! – в панике подумал я за секунду перед тем, как там, вдалеке, над покореженным паркетом воздух загустел и зашевелился. Пальцы до боли сжали оружие. Радий закричал. Я кинулся туда, где обрывался пол, и глянул вниз. Опа! А этаж-то был третьим. Третьим, а не вторым. И до самого пола – ни одной лестницы, ни единого пролета. Одни пустые площадки. Высоко, блин!
- Она что, обвалилась? Где долбанная лестница?!
Голос у Радия срывался. Он затравленно смотрел то на артефакт, то на черный провал, то в зловещий коридор.
- Неужели – все зря, Пит? Все это было… напрасно? Зона, шар? Мы сейчас просто подохнем, и – все?
Я не ответил. Поднял оружие – ствол заходил из стороны в сторону. Пальцы дрожали. Не знаю, почему тогда я так и не выстрелил ни разу. Просто - не смог. В голове стучало: кажется, Здание поймало нас. Заманило в ловушку. Но почему? Думаю, оно могло бы просто убить нас, при чем - в любой момент. Тогда – зачем?!
Еще одно движение, на этот раз – ближе. Не могу объяснить, откуда эта уверенность, но мы знали точно: к нам по коридору тянется смерть. Знали – и все. Я посмотрел на свой тяжелый черный пистолет. Внезапно он показался мне просто детской игрушкой. Щелчок – и навстречу кошмару вылетит палочка с липучкой.
- Если оно кинется… Я не дамся ему. Уж лучше полетать. Пусть обломается, сволочь!
- Радий, помолчи.
Стоя у самого края площадки, я зачарованно смотрел вниз. Как я с самого начала не почувствовал? Здесь что-то есть. Это я … печенкой почуял, что ли. Как тогда, на Андреевском спуске, почуял в замке какую-то нечисть. Эта пустота – не настоящая. Бутафорская пустота. Точно так же, как пол в коридоре. Там ведь совсем не паркет. Радий этого не ощущает, он слишком рациональный для таких бредней. Этим он спас мне жизнь. На самом деле, все здесь - не то, чем кажется. Я закрыл глаза. И увидел. Потрескавшиеся каменные перилла. Тяжелые ступени с щербатыми краями. Просторные лестничные площадки.
Дуновение ветра за спиной заставило меня открыть глаза и обернуться. То, что было сущностью Здания, непонятное клубящееся нечто, висело всего в метре. Поглотив нас, оно переварит мысли, чувства, воспоминания, выпьет досуха и выбросит бессмысленные оболочки. Если немедленно не уйти. Лестница? Ее снова не было… не было видно. Радий закусил губу, спрятал артефакт за пазуху и молча встал рядом. Секунда – и он шагнет вперед. Времени совсем не оставалось. Я зажмурился. И шагнул сам.
Надежная твердость камня под ногами. Холодные перилла. Я стою на широкой лестнице. Вверху она почему-то теряется из виду в какой-то дымке, словно бы уходит в облака. А внизу… Нет, там совсем не три этажа. Лестница уводит – виток за витком - глубоко под землю, в плотную, сконцентрированную темноту. Голова начинает кружиться.
Крик Радия. Что с ним? Только не разжимать век.
- Иди сюда, Радий! Это не опасно!
Ни звука.
- Давай, ну!!!
Ответа нет. Может быть, уже слишком поздно. Я не успел. Здание сожрало его, и прямо сейчас вбирает в себя, облепив густой волглой мутью.
- Радий…
Холодная, гулкая, сырая тишина. Я один. Вокруг – только Здание. Живой недобрый лабиринт. Не могу больше. На фиг. Лучше открыть глаза. И тогда…
- Быстрее! – в самое ухо. И сомкнувшиеся на плече пальцы.
Хорошо, что я – не сердечник.
Радий – живой и здоровый – тащит меня по лестнице вниз. Ноги почему-то слушаются плохо. Но что это?! Лестница – совсем не та. Она явно не отсюда. Серый бетон, деревянные перилла, покрашенные в зеленый цвет. Ничего не понимаю. На секунду опускаю веки, и снова вижу: под ногами камень, отполированный тысячью ног… Открываю глаза: бетон. Мои мозги начинают закипать. Воздух в легких сворачивается в тугой комок и затвердевает. Кажется, я сейчас вырублюсь.
- Пожалуйста, Пит! – хрип задыхающегося Радия. Он почти волочит меня по ступенькам.
Я цепляюсь за него и пытаюсь бежать на своих двоих. И в этот момент нас накрывает.
В просторном помещении, похожем на заброшенный актовый зал, царил полумрак. Прямо на полу искрил и потрескивал костер, вокруг которого сидели четырнадцать человек. Хотя присутствующие расположились по кругу, было заметно, что они держались отдельными группками, члены которых бросали на окружающих недружелюбные, а некоторые – и откровенно враждебные взгляды. То, что ни у кого из собравшихся не было оружия, почти не разряжало угрожающе напряженную атмосферу. Нейтрально держались только парень, похожий на сталкера-одиночку, и сам Председатель собрания, коренастый крепыш с широким лицом. Около него сидели три здоровых мрачных мужика в потемневшей броне. Коротко стриженные шевелюры, квадратные челюсти. На плече у каждого – эмблема Долга. Рядом с ними – два человека в научных скафандрах с поднятыми щитками; оба внимательно и настороженно поглядывали по сторонам. Они чем-то неуловимо отличались от окружающих, и это отличие можно было описать всего одним словом: «гражданские». Следующая подгруппа выделялась яркими оранжевыми полосками на броне и демонстративной небрежностью поз. Развалившись около костра, ребята презрительно, с вызовом поглядывали на хмурых долговцев. Парней несложно было узнать даже без эмблемы группировки «Свобода». Особняком от всех, слегка в стороне от костра, застыли еще три фигуры, облаченные в серые силовые скафандры неизвестного образца. Неприметные лица. Глаза - выразительные, как кусок бетона. Даже неподвижность этих людей выдавала смертоносную сноровку профессионалов. И, наконец, замыкал круг тощий потрепанный парень в сталкерской куртке с чужого плеча. Он пристально смотрел в огонь, лишь изредка поднимая напряженные глаза.
Наклонившись к костру, Председатель обвел собравшихся взглядом и хрипло сказал:
- Ну что, все на месте. Давайте начнем. Меня вы знаете, так что представляться не буду. Для начала – предлагаю короткие правила. Первое: никаких разборок. У всех у нас есть общая проблема, и решать ее нам надо сообща. Второе: разговор только по существу вопроса. Идет?
- Принято, - незамедлительно откликнулся долговец с жестким, решительным лицом, на что представитель «Свободы» недобро ухмыльнулся, но возражений не внес.
- Прекрасная мысль, - произнес один из гражданских – немолодой уже человек с размеренным голосом и проницательным взглядом. – Мы все прибыли сюда именно ради этого.
Остальные кивнули.
- Ну вот и ладненько. Здесь не все знакомы, поэтому скажите, как кого называть.
- Профессор Сахаров, - степенно представился тот самый гражданский, седоватый мужчина в научном скафандре. – Руководитель группы исследования аномалий и артефактов. А это – профессор Круглов, моя правая рука.
Круглов коротко кивнул.
Долговцы во главе с генералом Ворониным обозначились как Серый и Леший, а свободовцы – как Свитка, Веталь и Камрад. Их предводитель представился как Лукаш, подчеркнув при этом, что обойдется без чинов и званий.
Представитель молчаливой троицы назвался Хароном. Очень правдоподобно. Харон, группа военных сталкеров.
Тощий парень в сталкерской куртке сообщил только свое имя: Сыч. Кто он такой, никто уточнять не стал.
- Ну, к делу, - сказал Председатель. – Вам всем известно о втором «взрыве» Зоны и резком скачке ее границ. На этот раз пострадал не Чернобыль, а сама столица. Зона заняла большущую территорию, к тому же - не только нашу: оторвала шмат от Белоруссии. Не понятно, остановится ли она, или нет. Это первое. Теперь второе: после последнего «взрыва» возникли новые аномалии и артефакты. Вы их видели, поэтому знаете: они отличаются от прежних. Думаю, ученые об этом расскажут получше, чем я. Профессор?
- Новые артефакты изучены пока только поверхностно. Но сомнений не возникает: они уникальны, - уверенно проговорил Сахаров. – Их природа совершенно не объяснима в рамках сегодняшней науки. Даже с учетом тех знаний, которые мы уже получили, изучая Зону на протяжении нескольких лет. На данный момент у человечества просто нет категориального аппарата для описания новых… мм… феноменов. Необходимы серьезные исследования, тесты…Надеюсь, замеры и анализы, сделанные в нашей лаборатории, многое прояснят.
- Скажите, профессор, - сказал Председатель, наклонившись в сторону Сахарова, – какую практическую ценность могут иметь, по-вашему, новые артефакты?
- Трудно сказать что-либо определенное, пока не закончены первые опыты, - ученый развел руками, - однако в целом ясно уже сейчас: многие образцы очень, очень интересны. Разгадка их секретов может вызвать переворот в науке и технике. Это будет сенсацией.
- А поконкретнее можно, доктор? – пробасил Серый.
- Профессор, - кашлянул, поправив долговца, Сахаров. – Что же могу привести пример. Сталкеры передали нам новый артефакт, мы назвали его «юла». Артефакт постоянно вращается вокруг своей оси. Вы хотите знать, что может дать его изучение? Есть основания предполагать, что выиграет, прежде всего, энергетика. Можно будет попрощаться с многочисленными ТЭС, ГЭС, ну, и АЭС, конечно. Потом – промышленность: новые прочные материалы, сплавы, возможно, новое топливо… Создание «вечного двигателя», наконец!
- Все это очень интересно и познавательно, но, насколько я понял, мы собрались здесь с какой-то определенной целью. По-правде говоря, не такая уж тут приятная подобралась компания, чтобы затягивать разговор, - Лукаш, лидер «Свободы», бросил неприязненный взгляд на Воронина и его людей, - поэтому, может быть, перейдем к сути?
- Перейдем,- неторопливо сказал Председатель, взявшись за полы расстегнутой жилетки. – А суть проста. Зону оценили по достоинству не только отечественные ученые. Нашлись компетентные люди и за бугром. Я имею в виду наших звездно-полосатых друзей. Наемники, конечно, таскают им хабар, но зачем довольствоваться малым, если можно отгрести все? – Председатель невесело усмехнулся. - Зона – это ведь куда больше, чем нефть. Поэтому… У меня для вас новость, братья. И не самая приятная. США планируют миротворческую акцию по устранению всемирной угрозы, связанной с бесконтрольным расширением аномального объекта, то бишь Зоны, вокруг Чернобыльской станции.
- Что за бред?
- Миротворцы хреновы!
Это «свобода» и «долг» одновременно среагировали на новость. Сахаров и Круглов взволнованно переглянулись, одиночка зло сплюнул, военные сталкеры сохраняли невозмутимость.
- Бармен, это точно? – спросил генерал Воронин, пристально глядя на Председателя. – Информация верная?
- Паранойя какая-то, - фыркнул свободовец Веталь, пожав неслабыми плечами.
- Паранойя?! Ты слепой или просто тупой, коз… парень? - Под тяжелым взглядом Воронина долговец Серый заговорил вежливее.
Лукаш сморщился, как будто почувствовал неприятный запах.
- Мы пришли сюда не для разборок. Харон, прошу, - сделал Председатель приглашающий жест, и молчавший до этого военный сталкер придвинулся ближе к костру.
- Военная разведка, - ровным голосом сказал Харон, - получила сведения о том, что такая акция действительно планируется. Войска НАТО уже начали подготовку к переброске. Их ученые, спецслужбы… Скоро здесь может стать людно.
- Когда? – напряженно спросил Круглов, не сводящий со сталкера тревожного взгляда.
- По приблизительным данным – где-то через неделю.
Собравшиеся зашумели.
- И чем ты это докажешь, мужик? – хмуро бросил Камрад. Сарказма у него, как и у прочих свободовцев, все-таки поубавилось.
Могучий Харон пожал плечами.
- Я не буду доказывать, - спокойно сказал он. – Верить или не верить – дело ваше.
- Ну-ну, предположим, что поверили… - начал Лукаш, однако его перебил Леший:
- Ё-моё! Да в чем тут сомневаться-то?! Америкосы, блин, опять наживу почуяли. Все вокруг – советское, все – вокруг – мое! Только наоборот…
Свободовец уставился на него с недобрым прищуром:
- По-твоему, тут у нас все в ажуре, да? Конечно, зачем нам американцы? Лучше пусть Зона всю рідну неньку сожрет. Закрыться и сдохнуть тут, но проклятых янки с их отсталыми технологиями не пущать! А может, «Долг» и сам со всем прекрасно разберется. НАТО – что? Так, дети малые. Куда им…
- Кончай базар, – глухо сказал Воронин. – Ты НАТО с добрым Санта Клаусом-то не путай. Думаешь, они спасать всех придут, Зону останавливать? Или ты этих благодетелей по другим странам не помнишь? Они ж сюда, как пиявки, присосутся. Это ж технологии, прогресс!
- А если прогресс – то только наш, да? «Мое, никому не дам!» Ну что вы за люди такие?! Эх, солдатня…! – начал было Лукаш, но, взглянув на Председателя, махнул рукой и замолчал.
Плечистый Серый непроизвольно потянулся к кобуре, вспомнил, что она пуста, и неохотно опустил руку.
- А я вот думаю – фигня это все, - буркнул Свитка, самый младший из свободовцев. – Еще ничего толком не известно.
- США могут, в принципе, предложить нам сотрудничество, - полувопросительно сказал Круглов, глянув на Сахарова, но профессор только молча нахмурился. – Им понадобится помощь в Зоне.
- Что, мужик, уже перекинуться решил? – насмешливо спросил Леший.
- Ну как же без нотаций, - бросил в сторону Камрад.
- Я не собираюсь на них работать, - мотнул головой Круглов. - Но ведь обмен знаниями, совместные проекты…
- Американцы не будут сотрудничать ни с вами, ни с нами, - голос Харона был негромким, но все его услышали. - Скорее всего, они попытаются зачистить Зону.
- В каком смысле – зачистить? От кого? Америкосы надеются, что ли, перебить тут всю нечисть?
На лице Харона возникла жесткая усмешка:
- Нечисть будут изучать. Официально они собираются объявить зачистку от бандитов и «монолитовцев». Но настоящая охота планируется на тех, кто собирает и вывозит артефакты. Сталкеров и торговцев.
- Что за…
- Не может быть!
- Полная х..ня!
- Но это же терроризм!
- Кстати, о терроризме. Он тоже в планах. По моим данным, - Председатель сделал ударение на слове «моим», - на фоне всей этой неразберихи у нас готовится очередной переворот. В целях полного, так сказать, торжества демократии.
Все разом замолчали.
- С деньгами помог, кто надо, так что дело уже на мази. На оставшуюся половину Киева сейчас свозят людей, технику, провизию. Но это еще не все. – Председатель посмотрел в освещенные костром напряженные лица. – России не нужно НАТО под боком. И не нужно новое оружие в руках «миротворцев», напичканное самими погаными подарками Зоны. Поэтому она сделает все, чтобы такой ход событий предотвратить.
- Предотвратить? Каким образом? – профессор Сахаров нахмурился и подался вперед.
- Российские войска стягиваются к украинским границам. На данный момент…
Конец фразы утонул в общем шуме.
- Бармен, откуда ты это все взял? – взревел Серый. – Это не туфта?
- У меня свои каналы, - медленно сказал председатель. – Влиятельные друзья. Информация достаточно точная.
- «Достаточно точная!» Да ты нам не одного факта не привел, и хочешь, чтобы мы купились?!
- Подожди, - Лукаш глянул на Камрада, прося его замолчать, - продолжай, Бармен.
- Вы понимаете, что все это означает. В стране может полыхнуть. Думаю, мы еще не были так близки к гражданской войне, как сейчас… Да и просто к войне - тоже.
- К чему ты ведешь? – нахмурился генерал Воронин.
- Думаю, нам хотят сделать какое-то предложение, - сказал Лукаш, внимательно взглянув на Председателя.
- Верно. О перспективах вы теперь знаете. Поэтому вот что я скажу, мужики: нам нужно остановить Зону. Самим. Иначе остановят нас.
- Остановить Зону? – поднял брови Сахаров. – В каком смысле?
- В прямом, профессор. Не допустить ее расширения. Возможно, даже уничтожить.
- Уничтожить Зону?! Это, Бармен, ты круто взял. Видно, с долговцами слишком долго вошкался.
- Зона уникальна! Как же артефакты, аномалии?!
- А это что, можно сделать?
Председатель поднял руку, и гул унялся.
- Уничтожение Зоны – это самый крайний шаг. Возможно, ее удастся контролировать.
- Наконец, мы подошли к главному. Что ты конкретно предлагаешь? – спросил Харон.
Председатель обвел взглядом собрание и заговорил, веско отчеркивая голосом и взмахами руки каждый пункт:
- Организовать инициативную группу. Пробиться в центр Зоны. Подобраться к генератору. Научиться им управлять. Тогда условия уже сможем ставить мы. Надеюсь, это поможет защититься самим, ну, и защитить свою страну. Вот так.
- К какому генератору?
- О чем ты говоришь?
Председатель усмехнулся.
- Вначале решайте, кто со мной.
- Погоди, Бармен. Какой-то фантастический план, - сказал мрачный Лукаш. – Одни вопросы. Хотя бы - как мы попадем в центр Зоны? Хоть выжигатель и отключили, дряни там всякой предостаточно. Такое через Барьер лезет…
Председатель встал и положил руку на плечо поджарому парню, который до сих пор не проронил ни слова.
- А для этого, - вкрадчиво произнес Бармен, - я нашел его. Сыч знает территорию ЧАЭС, как свои пять пальцев.
- Из местных, что ли? – недоверчиво спросил Веталь.
- Нет, - ответил за парня Председатель, - из «Монолита».
Все дернулись, дологвцы вскочили на ноги, нашаривая отсутствующее оружие.
- Спокойно. Он нормальный. Монолит взял его под контроль совсем недавно. Теперь, когда излучения нет, он снова свободен.
- А кто его знает? Ты можешь за него поручиться? А, Бармен? – В голосе Воронина смешались злоба и горечь. – Знаешь, скольких у меня ребят эти сволочи положили? Уроды. Отмор-розки, мать их!
Сыч тяжелым раскаленным взглядом посмотрел на долговца через костер.
- Ты рискнул, Председатель, когда пригласил психа и убийцу, - холодно сказал Лукаш, глядя на бывшего монолитовца сузившимися глазами.
- Как ты его вообще сюда привел? – с отвращением спросил Камрад. – Еще бы бандюков позвал!
- От того, что он пережил, был не застрахован никто в Зоне. Никто из хороших сталкеров, сумевших подойти достаточно близко, - сказал Бармен жестко. – Долговец ты, свободовец, ученый – излучению плевать. Добрый, злой, дурак или умный – один хрен. Но Монолита больше нет. А генератор остался. Именно от Сыча я узнал все неизвестные мне детали. Если мы не отыщем генератор… В общем, я рад, что он согласился быть нашим проводником.
- Где ты его нашел, Бармен? – спросил Воронин, разглядывая Сыча, как тарантула в банке.
- Спроси у него самого, - сказал Председатель.
- Что, не хочешь разговаривать со всякой швалью? Или ждешь, когда я начну славить Монолит и раскачиваться туда-сюда? – хрипло произнес Сыч и криво, болезненно улыбнулся Воронину. - Я пришел в бар как сталкер-одиночка. Принес несколько артефактов, поел и затарился припасами. А потом мужики заметили мою пряжку. С эмблемой «Монолита». Я, блин, совсем забыл про нее. Ну, и понеслось… Бармен вмешался, а не то кранты бы мне. Так что я его к генератору проведу, а вы все – как хотите.
- Шпион «Монолита»? – удивленно сказал Сивка, демонстративно игнорируя Сыча. – Да все это шито белыми нитками! Прижарило им зад, вот и завертелись. Ха! «Бывший монолитовец»! Так я и поверил. А ведь думал, мы всех уже порешили, гадов.
- «Шпион «Монолита» это почти как «шпион зомби», - скептически сказал Леший. На его лице появилось задумчивое выражение.
Профессор Сахаров с интересом смотрел на Сыча:
- Нам удалось захватить нескольких членов группировки «Монолит». Их мозг был серьезно поврежден излучением. Способность принимать самостоятельные решения и критически мыслить была почти полностью подавлена. Как Вам удалось сохранить разум?
Впервые кто-то из присутствующих обратился непосредственно к бывшему монолитовцу.
- Я пробыл там совсем недолго. Посчитал вот – около месяца. Несколько недель прошли как во сне, поганом сне, когда проснуться не можешь. На всю жизнь хватило. А потом излучение исчезло, вокруг хаос… А я никак врубиться не могу, где нахожусь, и что из того, что я видел, - правда, а что – бред… Но потом – ничего, очухался.
- Кто ты вообще такой, откуда пришел? Не ври, все равно узнаем, - с отчетливой угрозой сказал Воронин.
- А че мне врать-то? – Сыч пожал плечами. – Я сталкер, одиночка, и, наверное, неплохой, раз до Припяти сам добрался. На «глушилку» свою надеялся, мне ее тип один всучил, Плющ – может, знает кто. Очень хвалил, мол, ни Выжигатель с ней не страшен, ни контролер. Денег содрал – до фига, а толку от нее…
- Был такой чел, - неожиданно подтвердил слова Сыча Камрад. – Впаривал людям разную фигню. Говорят, многие из-за этого говнюка навсегда в Зоне остались. Но некоторые все-таки вернулись и нашли его. На прошлой неделе. Так что Плющ уже все получил, на что нарывался.
- Так ты, выходит, жертва обстоятельств? Излучение там, все такое? А я вот слышал, вы, монолитовцы осознанно всю эту хрень творили, - процедил Веталь, обращаясь к Сычу. – Убивали, расчленяли… С неверными расправлялись. Типа, культ такой. Нравится вид крови, а?
Профессор Сахаров покачал головой:
- Это ошибочное мнение, хотя и распространенное, - сказал он. – По результатам исследований, монолитовцы не отдавали себе полного отчета в том, что делали. Их сознание временно помрачалось. А если воздействие излучения было достаточно длительным, то мозг терял всякую способность к восстановлению, происходила необратимая деградация личности.
- «Достаточно длительным» – это сколько? – внимательно глядя на ученого, уточнил Харон.
- Точно сказать не могу, но точно – свыше десяти недель. Месяца для каких-либо серьезных изменений не достаточно.
- Так что там, на ЧАЭС? – спокойно спросил Сыча Харон.
- Там? – бывший монолитовец пожал плечами. - Телепорты. Снорки. Радиация. Генераторы. Монолит… Был.
- Монолит?! Он что, действительно существует? Или это – метафора такая? Он правда исполняет желания?
Собравшиеся возбужденно зашумели, вопросы посыпались на Сыча со всех сторон, так что Председатель поднял руку, прося тишины.
- Давайте сначала решим главный вопрос. Что насчет создания группы?
- Ну, попробовать можно, - проговорил Воронин. – Не очень мне все это нравится, но… Я тебя, Бармен, давно знаю. Ты мужик реальный, сказал – сделал, никаких подстав. Ладно. На генератор, значит, двинем… Вот почему ты, старый лис, просил механика захватить. Может, дело и выгорит…
- Нет, так не пойдет, - скривился Лукаш. – Не темни уж, Бармен. Выкладывай сначала, что тебе известно про генераторы и про то, чего делать с ними, когда найдем. Откуда ты вообще обо всем этом узнал?
- Хорошо, - медленно сказал Бармен. – Но история получится не короткая. В общем, был один сталкер. Матерый такой сталкер, а звали его Меченый…
И тут меня выкинуло обратно в реальность, на холодный каменный пол.
Я лежал, часто глотая сырой воздух, и таращился сквозь красные круги куда-то в темноту. Голова… Голова раскалывалась. Во рту пересохло, зато все тело покрывал противный липкий пот. Что это было? Что мы видели? И почему мне опять так хреново? Стоп. Не те вопросы. Почему темно?! Был же день. Сколько я тут уже валяюсь?
Думать было больно, и я застонал. Мысли врезались углами в мой мозг, готовясь прорвать его, как кирпичи – полиэтиленовый пакет.
- Пит? Пит, ты тут?
- Радий…
Хорошо, хоть голос на этот раз меня не подвел.
В темноте раздался шорох одежды, и я ощутил руку на своем плече.
- Ты нормально?
- Не знаю. Башка, блин… А ты?
- Я в порядке. Вроде. А ты наверх смотрел?
Я поднял голову. Ё-мое! Над нами – пустой темный колодец. Никакой лестницы.
- Фига се! Не Здание, а страна чудес. Кстати, о чудесах. Это видение…
Тут я вспомнил о пистолете. Он, вроде, был у меня в руках? Тогда где же он сейчас?! Я начал лихорадочно оглядываться – и почти сразу же увидел оружие в метре от себя. И вот, в тот момент, когда мои пальцы сошлись на рукоятке, я снова увидел лестницу. Просто моргнул – и увидел. Прямо перед собой. Застывшим водопадом ступеньки струились к нашим ногам – и уходили дальше, глубже, во мрак. Из открывшегося взгляду провала потянуло холодом.
Резко дернувшись, я сграбастал Радия за куртку и потянул в сторону.
- Ты чего? Эппл?! Зачем тебе пистолет?
Спохватившись, я сунул оружие в карман:
- Ты видел это?! Сейчас? Там, внизу?
Теперь мы разговаривали, стоя уже в темном холле – явно не в том, с которого начался наш путь по Зданию. Глаза начали различать какие-то статуи в углах, низкие скамьи, рельеф на стенах… В сумраке лицо Радия казалось бледным и каком-то потерянным.
- О чем ты опять говоришь, Пит?
- Ты это серьезно? Блин, ну как такое можно было не заметить? Может, ты просто вниз не смотрел?
- На пол, что ли?
- Да не на пол, а вниз! Вниз, понял?!
- Не… нет, не понял. И что там, внизу?
- Там… ну, что-то типа колодца. И лестница уходит под землю – пролет за пролетом. А пролетов этих – до хрена. Я думал, ты видел. И еще там, внизу, куда лестница уводит… Темно там, и темнота какая-то очень уж плотная. И как будто живая. Затаилась, ждет. – Меня передернуло. – Погоди! Ты что – не видишь? Не видишь всей этой фигни?
Смешок Радия прозвучал сухо, как будто что-то треснуло. Его лицо зыбко серело в полумраке.
- Радий?
Он молча провел рукой по волосам, а потом вытянул ее перед собой, глядя на растопыренные пальцы. Пальцы слегка подрагивали. Медленно поворачивая кисть, он разглядывал ее так, как будто первый раз в жизни обнаружил у себя такую штуку.
- Пит, - сказал он глухо. – Пит, что происходит? Я схожу с ума? Или ты?
- Мы же в Зоне, не забыл? В твоем, блин, знаменитом Здании! Никто никуда не сходит, дошло?
- Тогда скажи, что это было?
- Когда?
Радий уставился на меня стеклянными глазами.
- Когда? Да постоянно. Сейчас вот, например. И раньше тоже… А главное - наверху… Когда ты по воздуху начал ходить. Взял – и пошел.
- Да я же не по воздуху! Ты что, лестницы не видел? То есть – вообще?!!
- Ну, почему же? Видел. Но уже потом. А сначала ты глаза закрыл – и прямо в пустоту шагнул. И стоишь, офигевший такой. На воздухе. А под ногами у тебя – пустой пролет.
- Да нет же, там лестница была! Я ведь потому и шагнул. Каменная такая, широкая. Ее просто видно не было. Понимаешь?
- Нет. И как ты ее тогда заметил, если она невидимая?
- Сам не знаю. Глаза закрыл – и, опаньки! – лестница! Стой… А как же ты спустился, если не видел ни фига?
- Да я понял, что пустой колодец этот – просто фишка. Наверное, такое у Здания чувство юмора. Извращенное. Если ты стоишь – значит, лестница есть. Не может такого быть, чтобы - так просто, в пустоте… Ну, и тогда уже и я увидел… Нормальную, бетонную, без понтов. И побежал.
Меня прошибло холодным потом.
- Ты чего вытращился, Пит? Чего молчишь?
- Это – разные лестницы, Радий! Сечешь? Та, которую я видел, была совсем другая. Большая. Каменная. Думаю, она отсюда, из Здания, из его крови и плоти. А эта, видимая, – как из современной многоэтажки. Ты… Радий… Ни фига ты лестницу не увидел! Ты ее сам создал! Понимаешь?! Решил, что она должна быть – и создал!
Радий прижал пальцы к вискам.
- Хватит, - сказал хрипло. – Я не могу больше. Еще немного – совсем рехнусь. Потом все обсудим. Пойдем лучше.
- Куда?
- Куда получится.
И мы направились к дверям, ведущим из холла в очередной коридор.
На эмоции больше не осталось сил. Мы просто шли в неизвестность, готовые к худшему. Однако ничего ужасного уже не происходило.
В Здании было сумрачно и тихо. Сквозь грязные окна на выщербленный пол падали полосы тусклого серебристого света. Казалось, опасные коридоры этого дома-существа уснули. От покрытых трещинами стен исходило дремотное сытое спокойствие. Чем бы ни было Здание, оно, похоже, наигралось с нами. Мы проходили мимо заброшенных комнат, зияющих по сторонам черных ниш, и наши шаги мелкими камешками срывались в мертвенную глубину тихих пустынных коридоров. Какие-то покосившиеся каменные вазы, облупившиеся статуи, уводящие во мрак боковые ходы – все это плавно, тишайше проплывало мимо нас. Мы слишком устали для тревоги или интереса. Гул в ногах, тяжесть рюкзака на спине и туман в башке. Шаг за шагом – тупо вперед. И когда за поворотом мы увидели мягкие отблески живого огня на стене, то почти не удивились. Переглянулись – и двинулись дальше.
Подращивающий оранжево-красный свет падал из открытой двери. За ней просматривалась комната, чья обстановка резко отличалась от всего, что мы видели в Здании, да и во всей Зоне тоже. Огонь горел в большом камине, украшенном тяжелыми чугунными завитками. Колеблющиеся теплые блики выхватывали из темноты очертания старой, старинной даже, но вполне целой мебели. На полу зыбко проступали полустертые узоры.
- Это… чего? Тут и такое есть? Ты не говорил.
Радий усмехнулся. Его замученное лицо просветлело. Он медленно вошел в комнату, зачарованно оглядываясь по сторонам. Помедлив, я шагнул следом и тоже осмотрелся. Массивный шкаф с разбитым и заклеенным изолентой стеклом, за которым притаилась пыльная паутинная вязь. Косо висящая на стене картина – лесной пейзаж в почерневшей позолоченной рамке. Несколько разнокалиберных стульев, колченогое кресло, два диванчика с побитым молью покрытием. А перед камином – деревянный стол, на котором лежали консервы, кусок серого хлеба и стоял мутного вида графин с водой.
- О-фи-геть! Откуда тут это все? Бонусный уровень, да? Зашибись просто.
- Скорее уж, это что-то из сказки. Про фей. Пит… - Радий поднял на меня блестящие глаза. – Кажется, Здание приняло нас. Не просто отпустило, а… приняло, понимаешь? Этого всего, – он осторожно, как будто стоял посреди домика из тонкого стекла, обвел комнату рукой, - здесь не должно было быть.
- Хочешь сказать, это не по книге?
- Да тут почти все не по книге. Но там была комната с камином. Только совсем другая. Холодная, неуютная. А это, похоже, приглашение на ночлег.
- Ну что, остаемся, пожалуй… Так что, может быть, мы еще выйдем отсюда, раз так? Как думаешь?
Радий не ответил. Тяжело стащил с себя рюкзак и подтащил к столу стул. Я сел на диван. Радий понюхал графин и отхлебнул прямо из широкого горла. Я достал из своего рюкзака майонез. Радий вытащил консервный нож и открыл консервы. И мы принялись за еду. Как мы ели! Хлеб с бычками в томате со слегка затхлой водой - за всю свою жизнь я не держал во рту ничего вкуснее. Черствый хлеб с майонезом. Корочки, вымоканные в остатках томатного соуса. Пища богов. Мы работали челюстями, мы по очереди пили из графина, держа его обеими руками. А когда на столе остались только крошки, мы улеглись на диванчики и устроились, глядя в огонь. Я укрылся курткой, Радий завернулся в спальник. Из куртки он достал свой драгоценный артефакт, и теперь шар медленно вращался над полом. Огонь потрескивал, плясали оранжевые искры. Тихо и скрыто в своем непонятном бытии вокруг нас простиралось Здание.
Помолчали.
- Вчера утром, - сказал я еле слышно.
- Чего?
- Все еще было нормально. Вчера утром. Только вчера, представляешь?
- Да… Не вериться. Столько всего успело произойти… И такого хренового…
Я посмотрел на него.
- Слушай, Радий. Я тут все думаю… То видение, последнее, помнишь? Разобраться бы, что там к чему. Ты, кстати, чего видел? А то вдруг, наши глюки стали отличаться.
- Ну, я видел, как какие-то чуваки пытались собрать инициативную группу. Чтобы взять Зону под контроль, - задумчиво произнес Радий. – Они решили добраться до генераторов. С помощью монолитовца.
- Ага, точно. А эти генераторы – они правда существуют?
- Фига се, вопросики у тебя! Кто ж знает? Говорят, что да, есть такие. Типа, питают всю Зону энергией, аномалии поддерживают. А откуда эта энергия берется – не понятно. Если предположить, что их, генераторы, можно контролировать… Круто получится. Тогда нам ни Штаты, ни Россия – никто не страшен, включая братьев по разуму с Альфы Центавра.
- «Ни Штаты, ни Россия»! Ну и сказанул. В один ряд, блин, поставил! Да если бы мы западу никаких отверстий не вылизывали, русские бы Украину сами защищали, а так…
- Ну, это не факт. В политике, как и в бизнесе – каждый сам за себя.
- А то, что америкосы оборзели в конец, это как – факт, или нет? Если они за артефактами ломанутся, их надо остановить. По-любому.
- Смелый ты, Пит. «По-любому», значит? И как ты посмотришь на то, если у тебя в доме бомба разорвется? Американская она будет, или русская – не все ли равно?
- Короче, Радий, че-то я не понял. Ты хочешь, чтобы пиндосы прибрали Зону себе, да? Надеешься, с тобой за это поделятся звезвездно-полосатым раем? Или что?
- Дурак ты, Пит, - сказал Радий грустно. – Я думаю, что, если ничего не изменить, нам будет пипец. Столкнутся две большие страны, а знаешь, как говорится: «Лес рубят – щепки летят»? Так что… Сталкеры серьезное дело задумали. Важное. Если б я мог чем-то помочь…
Я вздохнул.
- Да чем тут поможешь? И кому, собственно? Мы даже не знаем, где их искать. А если б и нашли, что тогда?
Радий не ответил. Он невесело смотрел в огонь. Да, тут захандрить – не фиг делать.
- А мне, - продолжил я, – другое покоя не дает. Крутят нам тут, в Зоне, что-то непонятное, вот и про политику начали. Но главное-то – забыли…
- Что – главное?
- Алису больше не показывают! А я бы посмотрел…
Радий уставился на меня. Улыбнулся, и мы рассмеялись. Мы с Радием вообще не шибко похожи, а что касается девчонок, то особенно. Мы, конечно, не ловеласы, но все-таки. У меня было, и не однажды (ну, то есть, несколько раз), и все – с разными. А у него – наоборот. Много раз, и все – с Анькой. Анька - это его любовь, с которой он после школы в поход ходил. Ну, вот и сходил. У них все серьезно было – зашибись: встречались регулярно, по хатам друзей, гуляли вместе, на цветы он копил, все, как полагается. А когда она в Харьков уехала учиться, от мамы с папой подальше, и забыла там про него… Ну, это было мрачно. Грустная история. Плохо, что он какой-то несовременный в этом плане. Однолюб. Уже два года прошло – и ничего. Я несколько раз пытался расшевелить Радия, знакомил даже – и ни фига. Никто ему не нужен, никто не интересует. В общем, «нет повести печальнее на свете…» Правда, мы всегда на разных западали: я – на шустрых и веселых, а радиева Анька была девочка правильная, с характером. Так что, может, я не с теми его знакомил … Короче, я в нашем тандеме вроде как любителем девочек выступал, а Радий – суровым аскетом.
Смотрю – он немного повеселел.
- Да, - говорит, - Алиса – так, очень даже ничего. Но с ней хмырь какой-то есть, не забыл?
- Да ладно! Он по сравнению со мной, ну, или с тобой…
Продолжать мысль я не стал, потому что с изумлением почувствовал, что эти последние слова («или с тобой») царапнули мой собственный слух. А ведь, пожалуй, если бы я знал Алису, то не спешил бы знакомить с ней Радия. Запал я на нее, что ли? Вот уж точно – «то ли девочка, а то ли – виденье»… При чем скорее – второе. А впрочем – фигня все это. Сейчас у нас заботы поважнее.
- Слушай, - я решил поменять тему, - ты ж про Зону знаешь много. Есть у тебя хоть какие-нибудь версии относительно всей этой хрени? Может, я чего-то не просекаю, но, кажется, все вокруг… уж больно странное. Даже для такого места. Фантастическое какое-то… Сечешь, о чем я?
Радий слабо улыбнулся:
- Фантастическое – это не совсем то слово. Я бы сказал – мистическое. Пит. Вот ты, я вижу, держишься. Нормально как-то реагируешь на все. Это, конечно, хорошо. Но… Скажи, ты понимаешь - не представляешь или догадываешься, а именно – понимаешь, осознаешь, - что происходящее… что ему просто нет места в нормальном мире? Одно дело, если бы Зона просто расширилась. Захватила Киев. Печально, страшно, но – в принципе реалистично. Или вот - артефакты и аномалии. Ну, появились какие-то новые. Появились – и ладно, даже хорошо. Хрен с ними. В общем и целом – была бы та же петрушка, что и после первого «взрыва» Зоны, только с новыми заморочками. Но, Пит! То, как все это происходит… Фигня какая-то полная получается. Первое – видения. Никогда о таком не слышал. И не могу понять, как они работают. Мы видим то, что нас касается, вот как про Скворца и Светку, или просто, про левых людей? Опять же, почему видим одно, а не другое? Про Алису, например, а не про какую-нибудь Анжелу, Яну или Наташу? Во-вторых, телепорты. Почему они возникли в центре города, за много километров от станции, от тех же генераторов, если они есть? Ведь раньше наткнуться на телепорты можно было только в Припяти – по крайней мере, так я читал. В-третьих: что за …ня приключилась с Петровкой? Хищные вороны, живой туман, какие-то странные здания, если это вообще – здания… Как будто нам чей-то глюк прокрутили, вместо вечерней сказки. В-четвертых… Вот он. Золотой шар. – Голос Радия вздрогнул.
Я с изумлением глянул на него, потом – на левитирующий артефакт:
- Ты что, правда веришь? Что это – тот самый Золотой шар из «Пикника»? Который исполняет желания?
- Да нет, желаний он не исполняет. Пробовал уже. Без понятия, откуда он такой взялся. Но, по-любому, это совершенно непонятная штука. Ты только посмотри на него! – Радий любовно коснулся артефакта. – Он летает. Видишь? И светится. Я не физик, но про гравитацию все-таки знаю. Чем бы он ни был – он уникальный, не обычный. Думаю, мы еще узнаем о его свойствах. И, наконец, само это место. Здание.
- Вот тут хотелось бы поподробнее.
- Думаешь, я в теме, что ли? Просто есть книга, «Град обреченный». Написали ее тоже Стругацкие, как и «Пикник». В реальности книги то тут, то там само собой появляется Красное Здание. Очень похожее по описанию, по крайней мере, снаружи, и чуть-чуть – изнутри. Здание.. как бы это… в общем, в нем человек сталкивается со своей сущностью, но не только. Есть что-то еще. Какая-то внешняя оценивающая сила. Нечто, заставляющее человека делать выбор. Нечто… опасное. Во всяком случае, я так понял. И вот теперь - место, куда мы попали. Если это – аномалия, то почему так похоже на книгу? А если это – именно Красное Здание, то самое, что тогда? То, что мы видели тут… Это же с точки зрения логики не объяснимо. Никак. Думал, у меня мозги закипят… Но это не все. Знаешь, я бы тоже хотел от тебя кое-что услышать. Что с тобой происходит последнее время, а, Пит?
- В каком смысле?
Радий пристально посмотрел на меня.
- Ты помнишь, как ты вырубился вчера? Насколько мне известно, обморок – это что-то кратковременное. А ты, блин… В общем, довольно долго провалялся. В полной, блин, отключке. Я уже думал… Ну, ты понял. И сегодня, на лестнице – ты ведь еле-еле выкарабкался, да? Еще чуть-чуть бы – и завалился, только не на ступеньки эти виртуальные, а, скорее всего, несколькими десятками метров ниже. Прямо на пол. Пит, ты болен чем-то? Только не веди себя, как идиот. Скажи, как есть. Я обязан знать, потому что, если вдруг чего…
Я уставился на него во все глаза.
- Радий! Ты чего несешь-то?! Что ты мне уже мысленно приписал? Рак, СПИД, опухоль мозга? Не больной я, понял? Со мной это – ну, когда башка трещит, - началось со второго «взрыва». Да и то – не все время, а так - временами накатывает…
- Накатывает – что?
- Нну… Сначала я… хмм… Вижу Зону.
- Чего?
- Так было на Андреевском, и тут, в Здании, тоже. Просто чувствую что-то… То, что не видят глаза. На Андреевском – угрозу. Здесь – наоборот, спасение: лестницу. Это ощущение… Не знаю, как его описать, и почему оно возникает. Я думал, ты тоже можешь… так.
- Ну, предположим, я что-то понял. А что потом с тобой творится?
- Голова – она просто раскалывается. Очень хреново. Ну, и начинаешь проваливаться. Остальное ты видел. Вот, собственно, и все.
- Все? Неужели? Расскажи мне теперь, пожалуйста, Пит, как ты чуть не утонул в каменном полу.
Не сдержавшись, я истерически рассмеялся.
- О, блин, в тебе, оказывается, пропадает инквизитор! Это что, допрос? Я не знаю, не знаю, не знаю, что это было – можешь ты понять?!
- Ну ладно. Ладно, успокойся. Я не хотел…
- Да, я заметил, что пол там – не настоящий! Болото, а не пол! Лестница, которую ты не видел, она, на самом деле – была, понимаешь? А пола – его, на самом деле, не было! И уводила она, лестница, глубоко вниз, очень, нереально глубоко, но я это не выдумал, и я – не заболел, и не съехал с катушек! Просто я – вижу, а ты – нет!!! И еще я слышал, что Здание думало. Про тебя, как ты за артефакт держишься. И это были определенно не мои мысли. Я слышал его, веришь?!
- Пит…
- Что, думаешь, это у меня бред, искаженное сознание? Но ведь я же стоял на этой лестнице, помнишь? Стоял! А ты все равно ее не увидел, и тогда создал свою, понятную…
- А знаешь, каково мне там было? Знаешь, Эппл?! Сзади – какая-то хреновина, жуть просто, ты в пустоте висишь, да еще и в отключку явно намыливаешься… Я просто сказал себе: стоп, это какой-то глюк, лестница есть, должна быть – и она проявилась! Но я ее не создавал. Конечно же, нет.
- Ты, Радий, очень уж боишься за эти свои представления о реальности. Нормальной реальности. А если что-то абсолютно из них выпадает – ты его просто уверенно отрицаешь… И это почему-то срабатывает. Иначе мне б уже – кранты. Прикольно: я вижу, что пола нет – и тону, а ты не видишь, и стоишь… Обхохочешься… Я чувствую то, что есть, и не могу ничего изменить. А ты – ни фига не чувствуешь, не ощущаешь, и кроишь все по своей мерке… Офигеть…
Радий сидел на диванчике и блестящими глазами смотрел на меня.
- Пит… То, что ты говоришь – это полный абсурд. Но одновременно – это многое бы объяснило. Даже Золотой Шар, даже появление Здания. Я… Блин, как бы это дико не звучало, но… Я же люблю Стругацких. И артефакты – тоже. Так что, получается, мы нашли это место, потому что мне этого хотелось? Ну, не знаю. А на счет твоего зрения… Если все так, как ты говоришь… Оно мне тоже жизнь спасло. Если бы ни ты, меня контролер на Андреевском точно подчинил бы. Как вспомню это ощущение – брр…
И тут знание снова коснулось меня. Это было страшно – и снова больно.
- Радий, - прошептал я, – там… Там не было контролера. Это было что-то… другое. Что-то местное. Не могу сказать точно, но… не контролер. Нет.
- Как это – что-то местное? В этом случае ты чего-то явно напутал. Как раз про такое вот я читал, и не один раз. Контролер там был, по-любо… - тут он посмотрел на меня и приподнялся с места. - Эппл, что…? Тебе плохо?
- Ниче, нормально. – Меня действительно отпустило. – Просто надо отдохнуть. Устал, как собака.
- Это да. Надо выспаться. Но если что – буди меня, понял?
- Понял, понял. Спокойной ночи!
- Спокойной.
Короткая прощальная заставка в виде отблесков огня на потолке – и я ухнул, как со скалы, в глубокий сон.
Мир изменился. Какая-то сила скатала его в рулон, так что вселенная сократилась до размеров одной единственной шахты – правда, очень-очень длинной. Нет, не шахты… Лестничного колодца. Вроде бы, я уже это видел… Широкая каменная лестница, начинаясь где-то в туманной высоте, спускалась ко мне стройными рядами своих величественных пролетов, а потом – продолжалась и уводила все глубже, глубже, глубже вниз, в темноту. И там, очень далеко, на самом дне, где перспектива сводила все линии воедино, темнота была особенно плотной. У меня закружилась голова. Это было – как почувствовать себя микробом, прилипшим изнутри к стенке вертикальной подзорной трубы. Только никакой линзы не было: пролеты тянулись бесконечно вверх, а снизу - оттуда, где должен был бы находиться глаз - на меня пристально смотрел концентрированный мрак. Он изучал, ощупывал, притягивал к себе. Я попятился и отполз на пятой точке подальше от края, уже понимая, что выхода отсюда нет. В горле затрепыхался тоненький позорный скулеж. Все правильно. Я уже был здесь, на этой лестнице. Увидел ее с той страшной площадки третьего этажа. Спустился до первого, а вот ниже – не захотел. А теперь меня никто не стал спрашивать. Откуда-то я знал: там, где заканчивалась лестница, заканчивалось все… по-крайней мере, все, известное мне. Возможно, там начиналось что-то другое. То, что таилось в темноте. Ничто? Или, может быть, Нечто? Втянув сырой воздух, я осел на каменные ступени. Обхватил себя руками. Зачем мне идти туда? (А зачем ты вообще идешь куда бы то ни было?) Ну как, у меня есть цели, много разных целей, нужно их дости… а с кем я говорю? (А сам как думаешь?) Кто это?! Кто здесь? (Тишина). Я рехнулся. Просто сошел с ума. (Нет, с тобой все нормально.) А…Так это ты зовешь меня оттуда… снизу? (Наконец-то ты понял.) Вот блин! Неужели ты… Здание? Красное Здание? (Разве здания могут говорить?) Ну, не знаю… Мне казалось… Но если ты – не Здание, то кем ты еще можешь быть? (Интересно, что ты сам об этом думаешь). Это что, какая-то игра? Подожди… я понял. Это не игра. Ты… ты – Смерть, да? (Я? Мальчик! Я – не смерть. А другие версии у тебя есть?) Тогда… Ты - зло? (Вряд ли. Нет. Не зло и не добро.) Не… Не знаю я тогда, кто ты. (А ты посмотри. Просто спустись, приди и посмотри.) Но я не хочу спускаться! Не хочу смотреть! Не хочу! Слышишь?!! (Жаль.) Отпусти меня, а? (Тебя никто не держит. Просто помни: я буду ждать. Приходи, когда захочешь. Не забывай: я тебя жду…).
Что-то внезапно толкнуло меня к стене, я сжался, ожидая удара, но стена просто впитала меня, и стало нечем дышать. Хрустнули кости. Я закричал бы, если бы мог. Непонятная сила продавливала мной стену, а та не поддавалась. Что-то не выпускало меня, не давая выбраться из этого странного места. Поверхностное натяжение реальности – так, наверное, это можно назвать. Кажется, я умер. На целую секунду. И первое, что я увидел потом, это была серая в предрассветных сумерках комната с почти потухшим камином.
Я широко раскрыл глаза и судорожно вздохнул. Сердце колотилось, как раненное. Ёлы-палы. Что это было-то? Сон? Да, похоже. Только после таких снов – того, и не проснуться можно. А как Радий? Спиной отвернулся и дрыхнет. Везуха, мне бы так. Подумав об этом, я встал, нашарил башмаки и поплелся в туалет. Честно говоря, когда я сейчас об этом вспоминаю, мне становится не по себе: в Красном здании, ночью, в одиночку… А тогда – хоть бы хны. Туалет я заметил, еще когда мы с Радием к нашему убежищу шли, ну, то есть к комнате с камином. Был он на удивление каким-то «совковым». Пол выложен раскрошившейся плиткой, стены до половины покрашены, а дальше - обычная побелка. Черные дыры на торжественном возвышении. И неистребляемый аромат, смешанный с едким духом хлорки. Правда, запах был слабым – не запах, а какой-то шепот. Стекло в замазанным белой краской окне треснуло, и один осколок выпал. Из этого отверстия тянуло тишиной, покоем и травой. На полу под окном лежала полоса серебристого лунного света. Именно там я понял, что мы из Здания благополучно выйдем. И это оказалось правдой.
Не смотря на жутковатый сон, утром я проснулся полным сил. Радий, наоборот, долго не хотел вставать и куда-либо идти (что странно для такого места). Я даже подумал, что он заболел. Действительно, он выглядел зеленовато, под глазами появились темные круги. Поэтому я решил пока не распространяться п

Ночь была ясной, но утром опустился туман. Мы стояли посреди запущенного, неухоженного парка, а вокруг замерли осенние деревья с влажными коричневыми ветвями и разлапистой листвой. Хорошо было: тихо и неожиданно тепло. Сквозь неплотную завесу тумана яркими желтыми пятнами проступали клены, каштаны и всякие березы (вроде так: я не особенно шарю в названиях деревьев). Никаких звуков не было и никакого движения – как в зачарованном царстве. И еще – там по-особенному пахло: прелыми листьями, землей… Знаете, грибной такой запах, осенний? Мы стояли на асфальтовой дорожке, темно-серой от влаги, и обалдело озирались.
- Это не то место, где мы в Здание вошли, - заметил я, шевеля ногой прилипший к мокрой дорожке каштановый лист.
Радий глубоко вдохнул сырой воздух и вдруг невесело сказал:
- Ну вот и все…
- Это ты в каком смысле?
Он передернул плечами и исподлобья посмотрел на меня.
- Вот мы и вышли, а ты дрейфил. Над каждым шагом трясся. Даже голоса слышать начал…
Я уставился на него во все глаза. Какая муха его укусила? Нервы, понимаю, но все-таки…
- Полегче, Радий. Тебе, что ли, страшно не было? Ты своего лица просто не видел…
- Может, и было, но все равно – не настолько. Ты ж нас по ходу чуть не угробил пару раз, знаешь об этом?
- Я?! Я чуть не угробил? Когда это?
- А когда пушкой своей долбанной стал размахивать, вот когда! Читал бы побольше – был бы в курсе, что в таких местах с оружием нельзя! Но ты же у нас – герой, да?
- В каких это – «таких мес…»?
- Да и вообще – странный ты стал, Пит, понимаешь? В полу, блин, чуть не утонул. Со страху, что ли? Зато в пролет шагнуть дури хватило. Левитатор, бли…
Закончит ему помешал мой кулак, который встретился с его лицом и отправил это лицо, голову и вслед за ней – остальное тело в короткий полет, грубо оборванный ближайшим деревом. Все произошедшее застало меня врасплох: и непонятное поведение Радия, и собственная вспышка эмоций. Просто вырвался на волю тот импульс, который возник у меня еще тогда, когда Радий полез за своим гребанным артефактом. Ну не идиот – жизнью ради какой-то фишки рисковать?! Притом - не только своей… Честно скажу: с тех самых пор руки чесались, но в Здании не место было для воспитательных мероприятий. А сейчас… Если бы он не взбеленился, я б, конечно, не стал – так, высказался бы нормально, и все. Что ж он на рожон-то полез?!
Пока я стоял, растерянно глядя на дело рук своих (точнее, руки), Радий помотал башкой, отодрал себя от ствола (похоже, я неслабо его впечатал) и вдруг молча кинулся на меня. Этого я не ожидал. Радий, он… ну, как бы это… интеллектуал. Правильный почти до одури. Если бы не полное равнодушие к оценкам и похвалам учителей, из него получился бы форменный ботан: умный и хилый. Правда, за свой походный отрезок жизни, а потом – в спортзале он немного подкачал себе мышцы, но все равно: никогда я не видел, чтобы Радий лез в драку. «Разум и воля», слышали? Так это, типа, про него. Поэтому, когда Радий прыгнул вперед и врезал мне головой в живот, я просто офигел. Больно, ё! Я только глаза выпучил и на колени упал. Может, это – не Радий? Прикиньте, даже такая мысль промелькнула. Отшвырнул я его подальше, а он опять: лезет и все пытается вмазать мне, при чем как-то не по-детски, остервенело как-то. В общем, сцепились мы и покатились по асфальту и мокрой траве. Мой праведный гнев, выплеснувшись наружу, иссяк почти сразу, и осталось непонимание. Даже страх. Потузили мы друг друга, точнее, он меня все время старался достать, я его – удержать, а потом мне удалось, наконец, Радия прижать к земле. Несколько секунд он еще дрыгался, извивался, все меня пытался лягнуть. Лицо красное, глаза безумные… Кроме шуток – не по себе мне стало. Потом – проморгался он, закашлялся, руки, которыми меня пытался отодрать, разжал, и они сразу по сторонам упали, как тряпичные.
- Все? – задыхаясь, уточнил я. – Успокоился?
Он веки опустил и кивнул молча.
Тогда я наконец слез с него и серьезно спросил:
- Радий, что с тобой?
Он криво улыбнулся, прижался щекой к мокрой траве. Я чувствовал, что происходит что-то плохое, может – необратимое, может – уже произошло, и при этом – ничего, ничегошеньки не понимал. Он молчал, а я ждал. Потом Радий открыл блестящие мокрые глаза и хрипло сказал:
- Я нормально. Все… все уже. Извини, Пит. Наговорил я тебе… Не со зла. Честно.
- Какого хрена, Радий? Что с тобой? Что происходит? А?!!
- Нервы сдали… Ну, бывает. Прости.
Он попытался подняться, но я крепко схватил его за плечо.
- Радий. РА-ДИЙ! Ты меня слышишь? Я хочу знать, что с тобой твориться. Я серьезно. Все это совсем не смешно.
Он не пытался вырваться, просто посмотрел мне в глаза. И прошептал тихо, как делают люди, боящиеся потревожить засевшую в теле боль:
- Пожалуйста, Эппл. Не надо… Не спрашивай. Я… тебя прошу.
Мы глядели друг на друга через невидимую стену. Потом я отпустил его, и Радий поднялся на ноги.
- Я здоров, не думай. На самом деле… все, в принципе, нормально. Просто не заставляй меня говорить о… об этом. Ладно?
Я настороженно смотрел на него снизу вверх.
- Да не бойся ты, ну? Говорю же: все путем. Я больше не буйный. – И Радий почти естественно улыбнулся. – Я уже в порядке.
- Ты уверен? – только и спросил я.
Он энергично закивал и протянул руку, помогая мне встать.
Мы подобрали свои манатки и побрели по парку, оглядываясь по сторонам. Не смотря на обманчивый покой этого места, находилось оно, конечно же, в Зоне: в корнях развесистого клена клубком синих змей копошилась «электра», у разбитого бетонного вазона «воронка» лениво вращала карусель из жухлых листьев.
- А ведь «трамплин» в этом тумане можно и не заметить, - с тревогой сказал я, поежившись от такой перспективы. «Одна нога здесь, другая – там» - это не быстро, это больно (мысль не моя, но я с ней полностью согласен).
Радий кивнул, сосредоточенно разглядывая какую-то обертку (кажется, из-под сушеной рыбки). Обертка выглядела новенькой и все еще блестящей.
- Интересное дело, Пит. Знаешь, когда рыбка выпущена? Неделю назад.
- Может, сталкеры тут с пивом сидели? Отмечали удачную ходку, например?
- Типа корпоративчик на природе? Среди аномалий или еще чего похуже? Очень остроумно. А вот еще. Смотри: бутылка из-под «Живчика». Тоже, кстати, недавно произведена.
В непонятках мы пошли дальше. Из тумана выплыла круглая лужайка, в центре которой на треснувшем постаменте стоял облупившийся пионер с горном. Раструб у горна был отломан, а пьедестал - покрыт незамысловатыми надписями. Сам пионер тоже претерпел определенное косметическое вмешательство в виде пририсованных огромных ушей, клыков и гипертрофированных первичных половых признаков.
- Тоже, думаешь, сталкеры? – с сомнением спросил Радий, оглядывая этот продукт урбанистической культуры.
- Не, это «контролер» резвился, - буркнул я, озираясь. Статую опоясывала дорожка, вдоль которой стояли давно некрашеные скамейки и урны с открытыми черными ртами. Смыкаясь за пионерской спиной, дорожка уводила дальше в туман. Пройдя еще несколько метров, мы начали различать по сторонам какие-то конструкции из металлических труб, которые оказались горбатыми качелями и турником. Рядом с ними валялись две пустые бутылки водки и смятая пачка сигарет. Какая-то маленькая фиговина в стороне от дорожки царапнула мой взгляд и, поколебавшись секунду, я шагнул с асфальта на влажную землю.
- Ты куда? Тут же туман. Опасно!
- Оп-па, - медленно сказал я, поднимая находку. Фиговина оказалась игрушечной машинкой. Чистой, с наклейками на крыше и боках. Что-то из «киндер-сюрприза», наверное.
Мы с Радием напряженно переглянулись.
- Похоже, еще недавно здесь никакой Зоны не было, - проговорил он. – Просто заброшенный парк, за которым никто не следил. Интересно, здесь уже успели образоваться артефакты? Со второго «взрыва» прошло несколько дней…
Так, это, похоже, не лечится.
Вскоре запущенный парк остался за спиной. По раздолбанной лестнице, сквозь трещины которой проросла жесткая трава, мы поднялись на холм, где пролегала трасса. Грустный призрак канувшей советской эпохи растаял позади. Мы перенеслись в современность. На холме туман поредел, и нам представилась такая картина: с одной стороны – мрачные ряды серых многоэтажек, с другой – какие-то посадки. Бигборд у дороги рекламировал мобильную связь. Есть серийные убийцы, а это была серийная реклама: когда-то ее задумка понравилась какому-то мудаку (извиняюсь, но иначе не скажешь), и теперь в незамысловатом сюжетике просто тупо меняли персонажей, оставляя без изменения суть. На этот раз всем предлагалось подкармливать буйного развеселого медведя, чтобы он победил Врага Номер Один - зловредного бобра-переростка. Бобер, гад, соорудил огромную плотину, которая сдерживала поток человеческого общения, чем приносила безграничное горе стенающему населению Земли! Подкармливать медведя было можно, просто пополняя счет. А вы думали – как еще кормят медведей? В общем, на редкость идиотская реклама.
На трассе было абсолютно пусто, если не считать тлеющей плеши «жарки».
- Куда пойдем, Великий Змей? Что подсказывает тебе чутье? – поинтересовался Радий кинематографическим голосом.
Я с надеждой глянул в сторону домов. Может, где-нибудь там сохранилась связь с внешним миром? Кстати: связь!!! Мобилки мы выключили еще первой ночью, когда поняли, что сигнала нет: заряд надо было поберечь. Может, теперь…? Я начал судорожно рыться в карманах в поисках телефона. Похоже, Радию эта идея пришла одновременно со мной. Чуть не приплясывая на месте, мы врубили мобильники… Полный облом. Никакой сети. Я с чувством посмотрел на угрожающе огромного рекламного медведя. Где же ты, интересно, в нужный момент? У, животное! Так или иначе, в городе, ну, или ПГТ, если быть точным, можно будет раздобыть еду… И переночевать тоже. Я уже открыл рот, чтобы поделиться своими размышлениями, когда заметил над далекими крышами какие-то черные черточки. Много черточек. Целую стаю. Похоже, она преследовала кого-то на крыше ближайшей пятиэтажки… Я напряг зрение. Так и есть: стая преследовала кота.
- Что ты там у…
Я зажал Радию рот, тыча другой рукой туда, где вороны атаковала жертву. Слишком большие птицы. Слишком хищные. На наших глазах одна спикировала и попыталась долбануть животину в голову. На этот раз зверьку удалось увернуться, но, скорее всего, его участь была предрешена. Дальше мы решили не смотреть. Припали к дороге и медленно двинулись в противоположном направлении.
Мысли в голове крутились невеселые. Выходит, все «новые» аномальные районы – страшненькие места. Не только Киев. В «старой» Зоне таких приколов, вроде, нет, и в парке тоже. Почему же в городах тогда происходит всякая хрень? От размышлений меня отвлекло сдавленное восклицание Радия. Расширившимися глазами он смотрел вперед. Я напрягся, ожидая увидеть аномалию или врага, но ничего подобного не наблюдалось. Прямой, ровный путь. Только с краю дороги, почти у самой обочины, лежало в луже крови человеческое тело. Точнее – то, что от него осталось.
Грязная одежда (скорее всего, защитного цвета – определить было сложно), массивные башмаки, так и не снятый рюкзак. Серьезный мужик, лет на десять старше нас. Сталкер, наверное. Шею и руки покрывали рваные раны, пальцы были обглоданы, пропитанная кровью одежда – разорвана в клочья. К горлу подкатила тошнота. Похоже, что его съели… Не так давно. И, судя по положению тела, опасность пришла сзади, со стороны города. Стороны совсем еще близкой Новой Зоны. Представьте, что вы шли по дороге и вдруг обнаружили, что остановились в шаге от такой глубокой ямы, что лучше и не заглядывать – голова закружится. Представили? Так вот, это все – фигня. То ли дело ощутить, что где-то неподалеку (возможно, рядом) находятся невидимые твари, сделавшие с человеком это…
- Как думаешь, кто его так? – прошептал я, нервно оглядываясь. Больше всего мне хотелось перенестись куда-нибудь за несколько километров.
- Псевдособаки… надеюсь, - нетвердо ответил побледневший Радий.
«Надеюсь»… Совсем плохо.
- Думаешь, тут водится что похуже, да? Тогда сваливаем. В темпе.
Радий посмотрел на меня очень напряженным взглядом. Сделал несколько шагов – и склонился над трупом.
- Что ты там делаешь, а? Это же мародерство! Нужно уносить ноги. Слышишь? Пошли!
Никакого ответа. Стиснув зубы, он сдирал с мертвеца рюкзак. Радиево лицо при этом быстро приобретало оттенок деликатесного сыра – того, который с плесенью. Наконец лямки поддались, Радий отщелкнул застежку и вытащил поцарапанный серебристый предмет. КПК! Карманный портативный компьютер. Ну конечно же! Обязательный сталкерский атрибут. Я увидел, как замызганные пальцы ловко и привычно включили машинку.
- Его звали Гепард. Одиночкой был, - сдавленно проговорил Радий, глянув на засветившийся экран, и внезапно протянул мне комп. – Вот, держи. Вроде, фурычит. Все-таки – какая-никакая, а связь.
- Но это же – его… Неправильно так.
- Ему больше комп ни к чему, Пит. Мы в Зоне, понимаешь? Тут без связи – каюк. Нам просто повезло, что мы до сих пор на военных не напоролись, или, что было бы еще хреновее, - на «монолит». Так что глянь лучше, есть ли кто в округе. У меня-то КПК бюджетный, на больших расстояниях «контачиться» не умеет…
Как ни крути, он был прав. Протянув руку, я взял компьютер. Судя по обшарпанному корпусу, сталкер ходил с ним "на дело" уже долго. А ведь этот КПК-ашка – и правда вещь: сзади перламутрово поблескивала голограмма, изображающая стилизованную ленту Мёбиуса: «вечные батарейки», значит. О как! Настоящий комп сталкера – на артефактах пашет. Помню, с «батарейками» попервой такой хай подняли – жуть просто. Шутка ли: мало того, что это был первый использованный на благо людям артефакт, так еще и прямо по «Пикнику на обочине» - там «батарейки» были описаны задолго до появления Зоны. Ну, а потом уже и другие открытия были сделаны: материалы новые, технологии, медицинские аппараты… Теперь на всех таких штуках ставят логотип «ЭАП» - «элементы аномального происхождения». На КПК он, ясное дело, тоже наличествовал. Сбоку поблескивала глянцево-черная панель – специальный порт, обеспечивающий связь здесь, в Зоне, где почти любой сигнал мощно глушит генерируемое аномалиями поле. "Сканирующее устройство широкого диапазона" называется. Связь, правда, получается так себе: на экране просто отображаются другие КПК, оказавшиеся от твоего в радиусе пятидесяти метров, и считывается та информация, которую владелец другого компа считает нужным о себе сообщить. Обычно это имя (кликуха) и статус: одиночка или член группировки. Я читал, что сталкеры представителей различных групп помечают разным цветом, по степени их опасности. К нормальным (нейтральным, или «желтым») группам чаще всего относят «Долг» (типа, дружинники местные) и «Свободу» (типа, борцы за гласность). Как я слышал – адекватные ребята. Жаль вот только, что между собой режутся… Остальные стакеры, а также большинство ученых - тоже «желтые». Однозначно враждебные группы – это бандюки (себя они величают «Короли»), наемники, ну и, конечно, «Монолит». Они на экране будут «красные». Военные – тут уж как получится: если не нарываться особо (в смысле, раз попался – будь добр, хабар сдай), то можно, в принципе, отметить их желтым. Они обычно сразу палить не начинают. Ну, а если лезть в бутылку, то можно и прикладом огрести, и пулю поймать. Такая у них здесь, в Зоне, работа – нарушителей устранять. «Зеленые» - это друзья. Тут уже дело не в группировке, а в личных отношениях.
Признаюсь, я немного дрейфил, переключая КПК в режим связи. Что б мы делали, если б рядом обнаружились враги? (Даже если это враги именно Гепарда). Однако экран был совершенно пуст.
Пока я изучал комп, Радий судорожно рылся в рюкзаке сталкера. С радостным вскриком (мужика, конечно, жалко, но жить-то охота) вытащил рад-эвей - это он антирадин так называет, я писал уже. Достал аптечку, патроны, банку консервов и - на самом дне – нашарил два «грави». При виде артефактов глаза Радия сверкнули. Эк его клемануло-то… Просто мания какая-то. Покопавшись в недрах своего рюкзака, Радий извлек оттуда полотенце и аккуратно завернул Шар и «грави» - что-то вроде небольших камней, напоминающих по форме покосившиеся сердечки. Когда он принялся рассовывать по карманам остальные находки, мою голову запоздало посетила одна простая и очевидная, в принципе, мысль. Если у чувака были патроны, значит что? Во-во.
Мне не пришлось искать долго. Револьвер валялся в кустах у дороги, а вокруг была кровь, много крови (собственно, по ржавым присохшим потекам на листьях я и нашел это место). Очевидно, на сталкера напали именно там. Похоже, он отстреливался, и не безуспешно, потому что совсем рядом из травы выпирал свежеобглоданный остов в клочьях окровавленной шерсти, над которым вились мухи. Остов был здоровенным и оканчивался невероятного вида черепом с распахнутой пастью, понатыканной зубами толщиной с человеческий палец. Меня замутило – не от отвращения, нет. От страха. В спину ткнулся ломанувшийся на мой возглас Радий – и остановился, как вкопанный.
- Ё… Че это за тварюка такая? – выдавил он, разглядывая скелет. – Вроде, не вепрь… И на псевдособаку, по-моему, не похоже… Кажется, им свои же и пообедали, после того, как его сталкер подстрелил. А кстати…
Я поднял револьвер.
- Ты об этом подумал, да? Мощное оружие… было.
- Почему – было?
Я молча протянул пушку Радию. Впечатление было такое, что револьвер побывал в каких-то жерновах: барабан слегка покорежило, на стволе остались зазубрины. По виду зазубрины эти офигительно напоминали следы от зубов, но ведь такого же не может быть, чтобы зубы – вот так вот – металл?!
- Что же это за твари? – севшим голосом сказал Радий, ощупывая поврежденное оружие. – Откуда только успело взяться такое… такая…
- Даже не уверен, что хотел бы узнать ответ. Сваливать отсюда надо, вот что. Ствол пока не бросай – вдруг, починить удастся, или хоть на запчасти продать…
Радий кивнул, прихватив покалеченную пушку, и мы вернулись на дорогу. При взгляде на труп (спасибо за припасы, Гепард) я содрогнулся, представив, как погрызенный сталкер пытался убежать, уже безоружный, понимающий, что – все, крындец, но все-таки – до сих пор живой, и как это (чем бы оно ни было) настигло его и…
Буйство моего больного воображения оборвало изумленное «Оп-па!» Радия. Проследив за его взглядом, я вначале не понял, в чем прикол. Потом до меня дошло.
Мы стояли на дороге в паре метров от тела Гепарда, а прямо перед нами над асфальтом вращалось пыльное веретено «воронки». И все. Больше ничего необычного.
Кроме того, конечно, что еще пол часа назад никакой «воронки» здесь не было и в помине. Я это помнил совершенно точно.
- Радий, – хрипло сказал я. – Кажется, опять.
Словно во сне, передо мной мигнула голубоватыми огнями «электра», распускаясь в коридоре универа смертоносным цветком. Смутно мелькнула тетка с авоськами, отрываемая от земли взбесившейся гравитацией (вид сверху, из окон аудитории), а потом – бьющийся в невидимых путах «карусели» Костя Скворец… Если они, аномалии, опять начнут появляться изниоткуда… возникать прямо под ногами…
- Пит, смотри в оба. Чуть что – сразу в сторону!
Радий стянул рюкзак осторожным плавным движением, как будто стоял на тонком льду, и сам зашарил взглядом по окрестностям. Прижавшись спинами, мы напряженно ждали локального Армаггедона. Конечно, наивно пытаться увернуться от возникновения новой аномалии, но все-таки…
- Думаешь, Зона снова расширяется?
Я почувствовал, как Радий пожал плечами.
- Если это так, то нам, скорее всего…
Он не стал продолжать – и так все было понятно. Еще бы. Один всплеск долбанной аномальной энергии мы уже пережили. Врагу такого не пожелаешь. Но ведь не может же везти вечно…
Стоя на дороге где-то посреди Зоны, мы готовились встретить Большого Северного Пушного Зверька. Время шло. Изредка падали с веток листья, по небу вяло плелись серые тучи. Никакие аномалии не проклевывались, и монстры не вылезали.
- Радий… - слабо сказал я, отваливаясь от его вспотевшей спины. – Похоже, это был, типа, глюк какой-то. Живем, вроде…
Он перевел дыхание и сел прямо на асфальт, рядом с рюкзаками. При взгляде на его лицо мне сразу стало интересно: я тоже так хреново выгляжу, прямо как несвежий трупак, или все-таки получше? Зеленый весь, взмокший… Да, не красит людей страх смерти, не красит. Зато безумие, которое меня тем утром реально напугало, из его глаз полностью исчезло. Нормальные глаза стали, только стеклянные опять, но я уже, кажется, попривык.
- Блин, - сказал он, дергая себя за ворот свитера. – Блин. Охренеть. Я думал… Если бы по второму разу, то все… А оно…
Выпить вдруг захотелось – не передать. Офигительно захотелось.
- Сейчас бы – водки, - говорю.
А он:
- Ага! Только тогда мы точно себе тут бошки посворачивали. Так что, хорошо, что нету… Но принять охота… Холодной… И чтоб хлеб с салом…
- Радий, – говорю, - выберемся отсюда – и погудим. Это я и без предчувствий знаю. Точняк!
А он рюкзак обнял и смотрит куда-то внутрь себя. Думает о чем-то… Очень мне этот момент запомнился. Такое облегчение… Даже цвета, кажется, стали ярче, сочнее как-то. И всего-то делов: оказалось, что Зона нас не прихлопнет. Не в этот раз, по крайней мере. Вот оно, счастье.
Короче, оклемались мы и почесали дальше. Метров через двести наткнулись на труп в военной форме, но подходить не решились: запах сообщил о теле раньше, чем мы его увидели. К тому же, видать, мертвеца уже успели обыскать, так как КПК при нем не было: экран моего нового компа был по-прежнему чист. По уму, надо было бы это дело (радар, типа) систематически проверять, на предмет попутчиков – желательных и не особо, но вскоре я о нем совершенно забыл. Вы б тоже забыли. Над городом как раз замельтешило до хренища корявых черных точек. Зашевелились, горгульи. То еще зрелище. Мы резво дернули по дороге. Отмахали уже прилично, когда сзади послышался хриплый, даже сиплый какой-то, птичий крик, и хлопанье нехилых крыльев. Углядели нас все-таки. Гады. Обернулся я – а передовой отряд уже над кронами ближайших деревьев, и еще десятки тварей на подходе. Мы, конечно, - с места в карьер. Помню: кусты трещат, ветки какие-то по морде хлещут, а псевдовороны все ближе… Сердце совсем заходиться начало, и тогда я про ствол вдруг вспомнил. Все, думаю, это последняя надежда: или они выстрела сейчас испугаются – или сожрут нас, как стая пираний. Остановился я, пистолет выхватил и вверх, не целясь, направил (когда целиться-то было?). Отвернулся даже – думал, грохот будет, отдача, - и на курок жму. Жму, жму, а никакого грохота все нет. Потому что курок, блин, так его, не нажимается ни фига. Дохлый, выходит, оказался пестик. А это значит – все. Без оружия хрен мы отобьемся, спрятаться негде… Аж в глазах со страху потемнело. А в следующую секунду до меня дошло: блин, я ж затвор не передернул, патрон в ствол не дослал! Тут Радий заорал чего-то и за рукав меня дальше потащил. Крылья, блин, совсем уже близко хлопали, нельзя было останавливаться, даже на несколько секунд, но я все-таки рискнул. Жить-то хотелось! Только за затвор схватился, как чего-то сразу же сверху спикировало. Хорошо, что я среагировать успел, пригнулся - и удар острого клюва пришелся на рюкзак. Удар был, однако, не слабый, и я упал на колено, не удержавшись на ногах. В обычной ситуация – фиг бы я мгновенно вскочил с такого положения, учитывая рюкзак, а тут – оп, и вперед погнал. Радий чуть впереди чесал, только пятки сверкали. Вокруг, как назло, - реденький лесок, впереди – пустая дорога, никакого, блин, укрытия… Я уже решил было: все, щас на спину завалюсь, разберусь с затвором (не знал я тогда, что это не так просто, как кажется) и начну палить по гадинам, а там - будь что будет. Но за поворотом дороги случилось неожиданное.
Хлопнуло, загремело, воздух прошили пули – и врезались в гущу нападающей стаи. На асфальт полетели блестящие черные перья и брызнуло густой кровью. Твари вверху истошно завопили и забили крыльями. Снова грохнули выстрелы.
- Сюда, пацаны!
Мужик в зеленой куртке махнул нам из придорожных зарослей и снова прицелился. Рядом с ним были еще люди, палящие поверх наших голов. В отличие от меня, они попадали.
Шатаясь, мы добежали до кустов и повалились в траву. Легкие горели, дышать было больно. Рядом с моим лицом шлепнулась ворона, дергая когтистыми ногами (или лапами?), но сил не осталось даже отодвинуться. В башке стучало. Сквозь красную пелену я видел, как корчится задыхающийся Радий, как снова и снова вздрагивают поднятые к небу стволы, и как редеет отступающая стая, нарвавшаяся в азарте травли на опасного врага.
А потом все стихло.
Лязгнули затворы - это перезарядили оружие. Понятно, всегда нужно быть на чеку. Хрустнули ветки, зашуршала трава. Напротив моего лица остановились ноги в огромных грязных сапожищах, и прокуренный голос пробасил:
- Ну че, живые, или как?
Опираясь на дрожащие руки, я приподнялся и огляделся.
Бас принадлежал мужику в зеленой куртке, здоровенному, с еще дымящимся ружьем в руке. Его глаза пристально глядели на нас из жестких зарослей бороды и бровей. Так, похоже, он тут за главного. К нему подгребали остальные: помоложе, в меру потрепанные, за плечами – небольшие рюкзаки. Всего, вместе с главным, - пять человек. Сталкеры, кажется. Здоровила нахмурился и нагнулся к нам:
- Че, язык со страху отнялся, да? Живые, спрашиваю?
- Да не, - сказал я, усаживаясь (встать было все еще слабо), - то есть – ага, живые. Вроде.
Наши спасители встали кружком, не пряча оружие, и с интересом разглядывали нас. Особой симпатии в их взглядах не было, но и враждебности – тоже.
- И кто ж вы такие? Настолько крутые, чтоб по Новым Территориям-то гулять?
С видимым трудом собрав тело в кучу, Радий все-таки поднялся и протянул верзиле руку:
- Артем Родионов, можно – Радий. Из Киева мы. Через телепорт.
- Из Киева? – здоровяк, видать, удивился, но не очень – Вот ведь не думал никогда, что у нас тут такое популярное место будет. – Он стиснул Радиеву ладонь, отчего того заметно перекосило, и сунул свой ковш мне.
- Эппл, - коротко представился я, после чего мощная физическая сила рывком привела меня в вертикальное положение и проверила, легко ли можно раздробить мою кисть. Трудно поверить, но кисть все-таки выдержала. Я даже не кричал!
- Михалыч меня зовут, - сказал Михалыч, добродушно посматривая, как мы украдкой потираем место рукопожатия. – Мы из Деревни, патрулируем вот.
- Деревни Новичков? – С загоревшимися глазами спросил Радий, подавшись вперед. – Вы – сталкеры?
- Они самые, - кивнул поджарый парень в берцах и скептически оглядел нас с ног до головы. – А вы что, тоже в сталкеры податься решили? Приключений захотелось - и в Зону рванули?
- Это Зона к нам рванула, - хмуро сказал я. – Еле ноги унесли.
Прищурившись, парень кивнул и тоже протянул руку.
- Рики-Тики-Тави - недобро, как мне показалось, сказал он сквозь зубы (я даже подумал сначала, что поджарый ругнулся неким замысловатым образом, а потом дошло: это кликуха у него такая).
Остальные представились как Славик, Мандарин и Сачок, после чего Михалыч спросил:
- Ну и че там, дальше? Как вы прошли?
Я пожал плечами:
- Сначала парк какой-то был, с пионером… Там нормально. Потом мы на трассу вышли. Оттуда многоэтажки видны – город, наверное, так мы решили было туда сунуться, а потом ворон увидели – и передумали. Но они нас успели заметить… Ну и вот…
- Спасибо, что вмешались, - серьезно сказал Радий, глядя на сталкеров. – Мы уже думали – все…
- Сочтемся, - махнул лапищей Михалыч. – Вы, парни, вот что скажите: никого по пути не встретили? У нас один мужик решился в Новые территории пойти, за хабаром, значит. Что-то долго его нет…
- Гепард его звали? – голос Радия вздрогнул, и лица патрульных вытянулись: они сразу всё поняли.
- Точно, Гепард, - подтвердил Сачок мрачно.
- Как он погиб? – глухо поинтересовался Мандарин.
Радий побледнел и отвернулся, пришлось ответить мне:
- Хреново он умер… Съели его. Непонятные какие-то твари. Он подстрелил одну, так ее свои там же обглодали. Не псевдособаки, не вепри… Зубы – во! – я показал размер зубов, и тут стремная мысль пришла мне в голову. - Кстати… его КПК… припасы всякие…
Радий тоже напрягся. Еще бы. Фиг его знает, чего они подумать могли, если бы у нас увидели что-то из вещей Гепарда?
Рики-Тики-Тави впился в меня взглядом, но Славик покачал головой:
- Не заводись, Рик. Ты на их фейсы-то посмотри. Молоко на губах… Какие из них убийцы?
- Не убивали мы его! И помочь тоже уже не могли. Те твари, которые Гепарда прикончили, сделали с его стволом вот что, - насупившись, сказал Радий и вытащил из рюкзака покусанный револьвер. – Вот, видите?
Под сдавленные восклицания и цоканье языком оружие пошло по рукам.
- Ни фига себе! Да, не хотелось бы с этим вот, у которого такие зубы, когда-нибудь столкнуться, – покачал головой Сачок и вернул Радию искалеченный ствол. – На, держи свой трофей.
- Может, нам его вещи надо кому-то вернуть? – неловко спросил я. – Мы, это… скажите – кому…
- Вот что, парни. Зарубите на носу главный закон Зоны. Если вы обнаружили тело одиночки, – Михалыч выделил слово «обнаружили», - его запасы, записи, нычки всякие переходят к вам. Но если кто узнает, что сталкер сталкера порешил – тут уж никакого суда и следствия не будет, свои же пристрелят, как собаку. Крысятничать тоже не советую. Это ясно?
Мы согласно кивнули, мол – ясно, начальник, кто ж против?
- Гепарда жалко, - тускло заметил Мандарин. – Нормальный парень был. Похоронить бы его, да слишком опасно…
Помрачневшие сталкеры помолчали.
- Вот что, пацаны, - сказал наконец Михалыч. – Нам тут делом заниматься надо. Мало ли какая хрень на деревню попрет… В общем, топайте прямо по дороге, через КПП, а потом – налево. Поймете, где свернуть. Место, в принципе, зачищенное, но все-равно – лучше не зевать. В деревне пушкой не светите – не принято. За Гепарда скажите Волку, он у нас типа мэр. Вот еще: поесть, помыться захотите – спросите Печку, вам покажут дом. Все, свободны.
Еще раз поблагодарив сталкеров, мы двинулись дальше.
Вокруг было тихо и пусто. Стая скрылась, оставив на земле десяток окровавленных тушек и россыпь слипшихся черных перьев. По пути нам попалось несколько отчетливо просматривавшихся аномалий, которые мы благополучно обошли. Разговаривать не хотелось, так что топали молча. Наконец, за поворотом нам открылась такая картина: неровный ржавый забор (в обе стороны, сколько хватало глаз), а посредине – группка приземистых домиков с обзорными вышками и большими воротами, в которые, собственно, и упиралась дорога. Контрольно-пропускной пункт.
Переглянувшись, мы почапали быстрее. Вблизи КПП производил тягостное зрелище. Судя по обшарпанному виду, он давно уже нуждался в капитальном ремонте: краска облезла, стены облупились. Зарешеченные окошки из-за несмываемой грязи смотрели слепенько, как кроты. И еще было тихо – так, как никогда не бывает в жилых местах.
Помедлив, мы шагнули в приоткрытые ворота и остановились.
- Это уже Зона, - сказал Радий, втянув сырой осенний воздух. – Та, первоначальная. Мы на ее территории, Пит. Представляешь?
- Да ты что? Зона? Офигеть! А я все думал: вот сволочи, так запустили Ботанический сад! Центр города, и нате вам… Ну, теперь-то понятно! Это, оказывается, Зона!
Радий посмотрел на меня и неожиданно мирно произнес:
- Да ладно, Эппл. Они сами эти районы различают. «Новые территории», слышал? Там – Новые территории. А тут – Зона.
И медленно пошел вперед.
Внутри КПП было вообще невесело. На потрескавшемся асфальте поблескивали гильзы и осколки стекла. Валялась затоптанная в пыль пилотка и почему-то – один сапог. Сквозь разбитые окна домика «вахты» просматривалась разгромленная комната с изумрудными залежами «холодца» около стен. Кажется, из одного угла торчали чьи-то ноги - я не стал приглядываться, а внутрь мы решили не заходить. Насмотрелись.
В полной тишине противно зудели мухи, по-хозяйски залетая в провал окна.
Не хотелось даже думать о том, куда подевались все военные. Одного мы обнаружили внутри фиолетово-голубого клубка «электры» - он лежал ничком, оплетенный искрящими плетями тока. Сжимающие автомат пальцы уже успели слегка обуглиться. Проклиная такую наблюдательность, я поспешно отвел глаза и посмотрел на Радия.
Он потерянно брел, скользя взглядом по окрестностям.
- Да уж, мрачно тут, ничего не скажешь, - я положил руку ему на плечо. – Ниче, скоро уже в деревне будем. Отдохнем хоть по-человечески…
Радий вздохнул.
- Пит, ты понимаешь… Я вот иду сейчас – и у меня какое-то раздвоение, или нет, даже растроение личности получается. С одной стороны, я это место много раз на фотках видел. Солдаты, оружие, часовые на вышках… С другой стороны – помнишь КПП из игры? «Время З», конечно, все иначе показывает, более футуристично, что ли. Все там такое чистенькое, новое, лазеры у ворот… Помнишь? А реальность – это уже что-то третье. Совсем другое…
- Ну, не знаю даже… Ты просто как-то это место себе уже представил раньше, а оно оказалось не таким. У меня такое было, когда я сам в прошлом году в Чернигов смотался, к тетке, у которой раньше только ребенком был, с родителями еще. Грустная почему-то поездка вышла. А вообще – фигня все! Пошли лучше скорее.
И мы пошли.
Дорога за КПП сразу стала гораздо хуже, покрылась впадинами и буграми, но все-равно, до нужного места мы добрались довольно быстро. Действительно: понять, где свернуть, оказалось легко. Ноздрей коснулся сладкий запах костра, а слуха - смутно различимый говор и гитарные переборы.
Тяжело ссыпавшись по пологому склону, мы пробурились через какие-то кусты (терпения не хватило обходить), обошли ржавеющий бело-голубой ЗИЛ и увидели Деревню. Одна-единственная улица, на которую выходили одноэтажные покосившиеся дома, показалась нам раем, землей обетованной, потому что дома были жилые, а во дворах неторопливо двигались люди.
- Кто? – окликнул нас часовой, вытащив на всякий случай увесистый дробовик.
- Новенькие, к Волку, от Михалыча, - наперебой ответили мы.
- А, к Волку, от Михалыча? Тогда идите в самый конец, а там – направо, крайняя хата.
И нам разрешили пройти.
Впервые за три дня мы снова попали в обжитое безопасное место.