С Генадия стащили костюм, осмотрели. Ребра были в ссадинах, но вроде бы целы. На голени левой ноги расплылся огромный лиловый синяк, но кость тоже не пострадала, только сильный ушиб.
– Ты чего туда ломанулся, дурик? – спросил Вадим.
– Так, показалось просто, – Генадий набычился и, морщась от боли, уставился в землю.
– Когда кажется, креститься надо. Так и шею сломать не долго.
– Нет, ничего, мне уже лучше.
Генадий попытался встать, но тут же охнув уселся назад. Все молча смотрели на него, и во взглядах читалось только одно – страх. Седой не поручился бы, что и с другими не было каких-нибудь странностей. Просто Генадий отреагировал резче остальных.
– Давайте оставим его в лагере, а вместо него я с вами пойду, – предложил Седой.
– Это еще зачем? – оживился Борисыч. – А этого кто сторожить будет? Вдруг ему еще, что примерещится? Ломанется в лес, ищи его потом.
– Куда он ломанется с такой-то ногой? Ты, Борисыч, как хочешь, а я второй раз вас одних не отпущу, с вами пойду. Вы там бумажки свои ищите, а я за вами присмотрю, что бы еще кто куда-нибудь не сиганул.
– Не, не..! Я один не останусь!
В голосе Генадия послышались нотки паники. Он начал снова, сидя на земле, напяливать на себя свою эЛьку. Седой подошел и присел к нему.
– Останешься. Куда ты с ногой-то? – А потом, чуть тише. – Ты, ведь видел там что-то? Так? Потому, должен понимать, что за всеми присмотр нужен. И в лагере кто-то остаться должен, мало ли… Я тебе Сайгу оставлю. Ну?
Генадий потупился, потер ушибленную ногу и послушно кивнул.
– Ну, вот и ладно, договорились. Давай, снимай эЛьку.
– Оставь его, Седой. Там в палатке, в рюкзаке еще два запасных комплекта есть, возьми, – обратился к нему Борисыч, указывая на свою палатку.
Седой пролез, достал из рюкзака защитный костюм и противогаз. Внутрь заглянул Борисыч.
– Ты, что, вправду ему Сайгу оставить хочешь? А если ему опять привидится что-нибудь? Палить начнет и нас еще с перепугу, за призраков примет?
– Не волнуйся, я ему только один патрон оставлю. Если он увидит что-то или кого-то, выстрелит, я услышу и сразу вернемся.
Седой выбрался из палатки, надел костюм, накинул через плечо лямку подсумка с противогазом. Потом нырнул в свою палатку, отстегнул магазин, разрядил Сайгу, выщелкал все патроны кроме одного, воткнул магазин обратно, вылез и подошел к Генадию.
– Держи! Если что, стреляй, мы услышим.
– Только убедительная просьба, посмотри сначала хорошенько, в кого стреляешь, – вмешался Борисыч.
Группа, оставив Генадия в лагере, снова двинулась к техническим зданиям. Они миновали одно, второе, третье, четвертое, направляясь к двум последним. Странное чувство преследовало Седого – чувство опасности и смутного беспокойства. Он прямо кожей ощущал, что здесь что-то не ладно, но никак не мог понять, что именно. И от этой неизвестности и непонятности, становилось еще жутче.
Группа прошла в предпоследнее здание. Это был ангар, в котором размещались непонятные установки, со всевозможными трубами и агрегатами. Возле входа группа разделилась и разошлась по машинному залу. Катерина, пошла с Александром, а Леха с Вадимом. Седой подумав, двинулся вслед за Борисычем. Они прошли налево, вдоль каких-то трубопроводов, потом свернули направо. Борисыч поминутно останавливался и разглядывал каждый агрегат, узлы и стыки труб, как будто искал там что-то. Потом они по железной лестнице из арматуры поднялись на площадку и через обшарпанную дверь вошли в небольшое помещение. Оно представляло из себя коротенький коридор и три комнаты, последняя из которых оказалась сортиром с умывальником, а две другие – бывшими кабинетами конторских помещений. В обоих комнатах валялись обломки разбитых письменных столов, стульев и деревянные шкафы. На полу и в шкафах, повсюду были разбросаны бумаги. Борисыч стал подбирать бумаги и складывать в свой рюкзак. Седой присоединился к нему.
– Как там у вас, Борисыч? – ожила вдруг рация в кармане рюкзака.
– Мы, в учетном отделе. Тут аппаратные журналы кругом раскиданы, собираем, – отозвался он. – А как у вас результаты?
– Пока никак, – отозвалась рация голосом Катерины.
– А у вас, Вадим?
– Пока, тоже никак. Мы к выходу двигаемся.
Рация замолчала. Борисыч сунул её обратно в карман рюкзака. Они с Седым сгребли всю собранную макулатуру в рюкзак Борисыча и тоже двинулись к выходу. Возле ворот из ангара их уже ждали все остальные.
– Седой, – начал Александр, – может, вы зря Сайгу оставили?
– А что такое?
– Вы, ничего не слышали?
– Нет, а что?
– Нам кажется, здесь определенно кто-то есть, – вмешался в разговор Вадим.
– С чего вы взяли? Мы ничего такого не заметили.
– Звуки странные, Борисыч, и как будто голоса.
– Да, мы тоже заметили, – подтвердила Катерина.
– А что по сканеру?
– То, то и дело, что ничего. Жуть.
– Так, отставить паранойю. – Голос Борисыча, стал строгим и властным. – Нам здесь еще свихнуться не хватало. Говорите по делу.
– Ничего не обнаружили. Все раскурочено вдребезги. Поорудовали тут до нас изрядно.
– Ладно, еще одно здание осталось. До обеда его проверим, бумаги разберем, потом сделаем еще один общий обход, и хватит на сегодня.
– На сегодня?! Борисыч, ты, что, еще одну ночь собрался здесь ночевать!?
– Успокойся, Вадим! Генадию с его ногой все равно, до завтра не поправиться. Ты, что, хочешь на ночь глядя его в лес тащить.
– Да, хоть бы и в лес, лишь бы подальше от сюда.
– Ничего, переночуем в доме, на другом конце села, как Седой предлагал, а сутра двинем в обратный путь.
Было видно, что люди заметно нервничали. Седой испытывал похожие ощущения. Он просто шкурой чувствовал какую-то скрытую угрозу в этом комплексе, но вот что это, и от куда ждать нападения, никак понять не мог. Постояв еще немного и собравшись с духом, все двинулись к последнему, крайнему зданию. Оно находилось в самом конце, возле ограды и представляло из себя длинное, двухэтажное строение, чем-то очень напоминающее дома в поселке. Такое же штукатуренное и крашенное красно-бурыми белилами, с коньковой шиферной крышей. Вдоль него вела асфальтовая дорожка, заворачивающая за кирпичный пристрой в конце здания. Пристрой напоминал большую кочегарку, с длинной толстой, железной трубой и агрегатной, насосной будкой прямо на крыше. Смутное предчувствие или подозрение шевельнулось где-то в глубине души Седого, становясь все явственнее и сильнее по мере приближения к зданию.
Они вошли на крыльцо. Обычное крыльцо, обычный подъезд заурядного административного здания. Налево был дверной проход, с давно выбитой и сорванной с петель дверью, далее находился простой, темный коридор, по обе стороны которого зияли проемы проходов в бывшие кабинетные комнаты. Везде, как обычно, грязь, пыль, разломанная мебель, битое стекло и грязные бумажки на полу. Группа разделилась по трое и обошла все комнаты, методично собирая бумажный мусор. Когда с этим было покончено, все вернулись назад и поднялись по лестнице на второй этаж здания.
То, что увидел там Седой, повергло его в ступор. Нет, с виду это было такое же помещение, что и внизу. Правда, коридор был шире и чуть длиньше, а комнаты за боковыми дверными проемами чуть уже, а так все тот же мусор, куски битого кирпича и стекла, упавшей штукатурки, пыль и грязь. Да, все было таким же, вот только коридор этот был ему уже знаком. Знаком, потому что… он видел его во сне. В том самом сне, который приснился ему этой ночью. По телу Седого пробежала дрожь, а на лбу выступила испарина.
– Ты, чего застыл? Привидение увидел? – толкнул его сзади Алексей.
– Да, почти что.
– Жуткое место, правда? Меня всего так и колотит, а от чего, не пойму. Вроде ничего такого, а ноги не идут.
Они свернули в одну из боковых дверей. Кафельные стены, приборные столы, ржавые вытяжные шкафы с вентиляцией, разбитые и раскуроченные вдребезги остатки каких-то аппаратов, битые пробирки и колбы на полу.
– Похоже, здесь тоже были лаборатории?
Седой ничего не ответил. У него из головы не шел сон. Он вышел из комнаты и, не слушая Леху, побрел к концу коридора.

Он стоял возле огромного проема уходящего вниз и разглядывал его пол, освещенный неясным светом из дальних боковых окон. Проем представлял из себя огромный куб, по сути, внизу находилось пустое помещение без потолка. Оно продолжалось далее, уходя в помещение пристроя, и упиралось видимо в его стену. Слева проход поворачивал в другое помещение пристроя. От самого верха стены проема, на краю которой стоял Седой, вниз уходил трубопровод из нескольких, разных по диаметру труб. В середине стены, ближе к полу он образовывал колено, потом сворачивал к стене, шел по низу вдоль неё, а возле самого бокового проема уходил в стену и терялся в соседнем помещении.
– Ни фига себе! – присвистнул Александр, – вот ночью в такой угодишь? Сразу хана, все ноги переломаешь.
– А ты, что, ночью собрался здесь ходить? – подошел сзади Леха.
– Упаси господи. Здесь днем-то поджилки трясутся.
Алексей взял в руки висевшую у него с боку на ремне черную штуку, чем-то напоминавшую уродливый огромный цифровой фотоаппарат. Включил, посмотрел в него, потом замер, как вкопанный.
– Борисыч, внизу сигнал, достаточно четкий!
Вся группа быстро подошла к нему и уставилась на дисплей аппарата, потом вниз.
– Надо спуститься, осмотреть помещение, – проговорил Борисыч.
– И как? Тут ни лестниц, ни чего.
– Вон, по трубе.
– Стойте! – Седого вдруг прорвало. Он враз вспомнил, мать и Ленку, лежащую в черной жиже. – Не ходите туда!
– Чего это вдруг? – спросил Вадим.
– Там. Там. Там смерть, – побледневшими губами, наконец-то еле выдавил из себя Седой, его просто колотило от волнения.
– Откуда вы знаете? – спросил Борисыч.
– Я видел сегодня во сне…
– Что вы видели?
– Маму, умершую и невесту, она погибла двадцать с лишним лет назад…
– Послушайте, Седой, если там то, что мы ищем, нам необходимо спуститься и взять образцы. Люди и так на пределе. Нам тоже много чего сегодня приснилось, но это не отменяет целей и задач нашей экспедиции. Я попрошу вас не нагнетать обстановку рассказами о ваших снах и легендами из местного сталкерского фольклора! Катерина достаньте, пожалуйста, контейнер для проб и образцов.
Катерина сняла свой рюкзак и вынула от туда металлическую коробку на ремне. Она перекинула его через голову и подошла к остальным. Начали спускаться. Сначала Вадим, потом на колено спустили Катерину, следом отправился Леха и Саня.
– Наденьте противогазы! – крикнул вдогонку Борисыч.
– Да, ладно, – отмахнулся Вадим.
Катерина, все же последовала совету, а Леха снова уставился на экран сканера. Вся процессия, спустившись на пол, кучей двинулась по проходу и свернула налево. Седой тоже стал спускаться по трубам. Он вдруг почувствовал непреодолимое желание догнать их всех и вернуть обратно.
– А вы куда? – окликнул его Борисыч.
– Мне надо тоже туда.
Седой соскользнул по трубам на пол и осмотрелся. Широкий проход проема упирался в раздвижные закрытые ворота, по верху которых проходил ряд небольших окон, освещавших помещение и каким-то чудом сохранивших еще стекла. Седой осторожно прошел вперед и свернул налево. Оказалось, проход вел в большой просторный зал, освещенный такими же маленькими окнами под самым потолком, на полу которого размещались четыре обширных бетонированных чана, высотой примерно по грудь. Слева, вдоль стены располагались какие-то агрегаты и железные шкафы. Внутри, на стенках, снаружи и на полу, возле чанов Седой увидел странную черную массу, напоминающую застывший битум или разлитый засохший мазут. Да и пахло здесь очень похоже. «Странно», – подумал Седой, – «Если это кочегарка на мазуте, где же котлы?». Все участники группы разбрелись по залу возле чанов, рассматривая их содержимое. Катерина сняла противогаз и достала рацию из рюкзака Вадима.
– Это лабораторный зал биоутилизации. Боковой заслон поднят. Четыре лабораторных чана, в них черная битумовидная засохшая субстанция.
– Что сканер? – отозвалась рация голосом Борисыча.
Катерина посмотрела на Алексея, тот кивнул.
– Сканер показывает наличие биомассы.
– Нужно взять образцы из всех четырех чанов.
Катерина присела, раскрыла контейнер и начала в нем что-то выбирать. Седой подошел к ближайшему чану и, опершись рукой о край, заглянул за него. Внизу в застывшей луже мазута валялось какое-то тряпье: то ли старые куртки со штанами, толи еще чего. Рука заскользила по краю, и Седой чуть не грохнулся вниз.
– Вот, черт, вляпался! – сквозь зубы выругался он, разглядывая перчатку костюма вымазанную в мазуте. «Точно мазут», – подумал он. Понюхал – «И воняет так же».
Он подошел к стене и стал вытирать о неё перчатку. Тревога и страх не покидали его, но стали как-то глуше. Он вышел из зала к проему и трубам, продолжая вытирать перчатку о стену.
– Ну, чего там? – окликнул его сверху Борисыч.
– Да, чаны какие-то с мазутом разлитым, вон, вляпался.
Вдруг их разговор прервал истошный вопль. Кричала Катерена, кричала так, будто её бросили в раскаленную печь. Тут же к её крику прибавился крик мужчины, такой же ужасный и истошный.
– Назад, Вадим, не подходи к ним!! – заорал Александр.
Но, видимо было уже поздно. Теперь надрывно-обреченно орали уже трое. Вскоре кричал уже и четвертый. К этим звукам добавился еще один – звук кипящей и булькающей массы. Звуки криков начали стремительно тонуть в нем, как будто люди захлебывались. Седой застыл в ступоре. Из него его вывел крик Борисыча.
– Наверх, на трубы, бегом!!
Седой стремительно вскарабкался на верхнее колено и оглянулся. Из прохода к воротам медленно вытекала черная маслянистая жижа, постепенно заполняя пространство пола. Седой не мог оторвать взгляда от этого зрелища. Ночной сон становился чудовищной явью. Что-то булькнуло, выплеснувшись в черную лужу новым потоком. Она стала разливаться быстрее. И вдруг к воротам выплыл костюм. Это был такой же костюм, какие были на участниках экспедиции. Он плыл в жиже и постепенно опадал, как сдувшаяся резиновая кукла, а из капюшона клокотала и выплескивалась чернота. Седой смотрел на это, и волосы шевелились у него на голове. Теперь до него дошло, что за тряпье было в той черной массе, возле чанов.
– Давай сюда! – долетел до него окрик Борисыча.
Седой стал карабкаться по трубам, пытаясь взобраться наверх. Борисыч ухватил его за плечи и начал помогать, но ноги скользили по трубам и взобраться никак не получалось. Вдруг еще кото-то подхватил его и потянул из проема. Наконец Седой выбрался и поднявшись с колен встал. На него вместе с начальником экспедиции глядел Генадий, в паре метров от него лежала Сайга.
– Ты? Ты как здесь очутился? – спросил Седой.
– Меня мужик какой-то к вам позвал.
– Мужик? Какой мужик?
– Не знаю. Появился вдруг. Сказал, что там, твоим помощь срочно нужна, и к вам сюда побежал. Я взял Сайгу и поковылял сюда, как с клюкой.
– И ты лагерь оставил?!
– Я за вас испугался, Николай Борисович.
– Как он выглядел? – спросил Седой.
– Обычно. Мужик, как мужик. Плащ брезентовый, зеленый свитер, штаны старые какие-то, резиновые сапоги, волосы светлые, щетина не бритая, да, губа верхняя рассеченная, я сначала подумал, что заячья и грязный он какой-то весь был, то ли в саже, то ли в мазуте весь.
Седой и Борисыч переглянулись, потом одновременно посмотрели вниз, на продолжавшую расплываться черную жижу.
– Кто это? – не глядя на Седого, спросил Борисыч.
– Мешок. Я его по рассеченной губе узнал.
Генадий смотрел на них не понимая сути разговора, недоуменно хлопая глазами и опасливо поглядывая на лежащую в стороне Сайгу.
– А где все?
– Нет ребят, – ответил ему Борисычь, – погибли только что, прямо на наших глазах.
Генадий застыл с раскрытым ртом, удивленный, не в силах что-то сказать, не веря тому, что услышал.
– Как? – только и вымолвил он.
– В биомассу попали, – еле выговорил Борисыч, тупо уставившись вниз.
Седому стало трудно дышать. Он хотел скинуть капюшон эЛьки.
– Стой! Не двигайся! – заорал вдруг Борисыч. – Стой! Стой.
Седой так и замер с поднятой рукой.
– Генадий, там в рюкзаке Катерины еще один контейнер для образцов лежит, давай его сюда.
Генадий послушно достал из лежавшего на полу рюкзака еще один металлический контейнер и раскрыл его. В передней его части, в поролоновых гнездах стояло несколько пробирок, заткнутых резиновыми пробками с длинными палочками внутри, на концах которых были намотаны ватные тампоны.
– Возьми, пару проб с костюма на груди и с правой перчатки.
Генадий тут же раскрыл пробирку и тампоном обтер следы мазута на костюме. «Наверное, об трубу, переляпался?» – подумал седой, и только потом до него дошло, как близко он был от страшной смерти, и как близко она от него сейчас. Генадий, между тем, взял образец мазута с перчатки и поместил обе пробирки в контейнер. Борисыч внимательно осмотрел перчатки на своих руках и повернулся к Седому.
– Сейчас, мы будем аккуратно, очень аккуратно снимать с тебя куртку вместе с перчатками, а потом и весь костюм. Давай осторожно тяни сверху за капюшон, я буду помогать.
Седой осторожно стянул куртку на руки и застыл, вопросительно глядя на Борисыча и Генку.
– Теперь, аккуратно, не торопясь, снимай правый рукав одновременно вместе с перчаткой, потом так же левый. Я помогу.
Потихоньку Седой стащил с себя куртку и опустил её на пол.
– Пинай её вниз. – Куртка упала на пол проема. Вслед за ней отправились снятые прорезиненные штаны с бахилами.
Обратно шли молча. Борисыч нес рюкзак с макулатурой и контейнер с образцами, а Седой тащил на себе Сайгу и хромого, едва ковылявшего Генадия.

По приходу в лагерь, Борисыч сходу нырнул в свою палатку и отсутствовал там минут десять. Вылез серьезный, даже озабоченный.
– Ну, чего? – спросил Генадий.
– Тест положительный. Надо вернуться к чанам. Спуститься вниз и взять образцы в биоконтейнер.
– Ты чего, Борисыч, – взвился Седой, – забыл, что с ребятами стало?! Тогда Катерина тоже образцы брала!
– А ты, Седой, можешь не ходить. В обязанности проводника это не входит. Я один схожу.
– Ага! А как из проема вылезать будешь?!
– Я пойду, – вмешался Генадий.
– Да-а, тебе хромоногому только там и место!
– У меня нога не болит уже, почти.
– У тебя, Седой, все равно костюма нет.
– Вообще-то, Борисыч, резервных комплектов было два. Я помню.
– Ну что же, тогда достань там еще два колпака защитных. Надо закончить дело. Иначе все зря. И смерти ребят, тоже зря.
Седой влез в палатку начальника экспедиции, достал из нее подсумок с резервной эЛькой и два защитных колпака на голову. Борисыч нацепил на себя колпак и сразу стал похож на инопланетного пришельца из голивудских фильмов. Генадий и Седой закрепили колпак на застежки.
– Сайгу в этот раз придется оставить здесь, – сказал Седой. – Погодите, я сейчас вернусь.
Он вышел за ворота и в знакомом уже кустарнике ножом вырубил и вырезал для Геннадия рогатину-костыль. Вернувшись, он отдал его Генке, облачился в костюм и колпак. Потом вся группа медленно двинулась к шестому зданию. Седой шел впереди с рюкзаком, за ним с металлической коробкой контейнера на ремне топал Борисыч, последним ковылял Генадий. Страха уже не было. Было четкое осознание цели и грозящей всем опасности. А еще была злость. Злость на эту дрянь, убившую ребят, злость и желание назло ей довести общее дело до конца.

Они стояли на краю проема и смотрели вниз на черную мерзкую лужу. Возле ворот.
– А если она сквозь ворота просочится наружу?
– Не дай бог, Генадий, – ответил Борисыч. – Не дай бог. Ну, я пошел. Господи благослови.
Борисыч медленно соскользнул по трубам на колено, а потом на пол. Остановившись у стены, он снял с плеча контейнер, раскрыл, достал от туда металлический флакон, напоминающий миниатюрный термос, открутил верхний колпачок. Потом с боку выудил из контейнера черпачок из нержавейки и подошел к жиже.
Та уже более не разливалась, подернувшись сверху тоненькой пленкой. Борисыч присел и осторожно попытался зачерпнуть черпачком жидкой массы. Она закипела в этом месте и вдруг, фыркнув, плюнула в лицо Борисычу черной дрянью. Борисыч вскочил от неожиданности и отшатнулся назад, но черпачок не выронил. У Седого и Геннадия внутри все так и екнуло.
– Вот так вот эта дрянь и убила ребят, – сказал Седой.
Борисыч, между тем, пришел в себя, повернулся, вылил пробу в «термосок» и туго завернув крышку, убрал в контейнер. Потом он вернулся к трубам и начал взбираться наверх. Когда его вытащили из проема, Борисыч осмотрел себя.
– Надо, теперь хранилище искать. Я уверен, что его вскрыли. Там нужно тоже образец взять.
– А где его искать-то?
– Я примерно знаю место. Послушай, Геннадий, там в комнатах, наверняка, где-нибудь бумажка завалялась, найди пожалуйста, бахилы обтереть. Не дай бог эту дрянь от сюда вынести.
Генка метнулся по соседним комнатам и вскоре вернулся с парой бумажек в руках.
– Теперь я знаю, как ребята погибли, – сидя на полу, сказал Борисыч, пока Генка насухо, протирал бумагой подошвы и ступни бахил его штанов от костюма. – Интересное свойство, явная мутация, в исходных – этого нет. Прямо, «Солярис» какой-то?
– Борисыч, ты весь, спереди в этой дряни, – заметил Седой.
– Знаю. Найдем хранилище, возьмем образец, там костюмы и скинем.
Он поднялся, повесил на плечо контейнер и зашагал по коридору. Остальные потянулись следом.

Вся троица вошла в ворота ангара. Борисыч остановился и начал оглядываться, пытаясь сориентироваться.
– Ну, чего?
– Где-то, вон там.
Борисыч двинулся налево. Вскоре они дошли до уже знакомой железной лестницы и, пройдя чуть дальше, метров десять, увидели раскрытую, обычную деревянную дверь в маленькое помещение с надписью слесарка. Седой скинул рюкзак и достал от туда фонарь. Внутри находились токарный и сверлильные станки, пара верстаков с тисками, груды валявшихся повсюду гаек, шпилек, молоток со сломанной ручкой и разные, другие железяки. Вроде ничего необычного. Седой огляделся внимательнее. Слева стоял большой деревянный шкаф. Дверцы его были распахнуты, сломанная задняя вешалка свалилась вниз на кучу, грязных слесарных роб, а картон задней стенки был проломлен. Седой подошел к шкафу. Там, за проломом чернела путота.
– Я нашел проход, Борисыч.
Подойдя к шкафу, он выгреб из него все тряпье и остатки вешалки, разломал окончательно весь картон задней стенки, открыв довольно широкий проход. За ним находился продолжительный коридор, плавно уходивший вниз и оканчивающийся железной дверью. Они втроем подошли к ней. Дверь была полураскрыта.
– Черт, там ведь замок надежный должен быть.
– Был, – сказал Седой, разглядывая в свете фонаря взломанную дверь. – Болгаркой выпилили.
Далее находился небольшой тамбур с еще одной массивной дверью, напоминающей те, что бывают в бункерах. С боку, на стене, висел вскрытый, кнопочный пульт кодового замка.
– Это городские вскрыли, наши бы не смогли, – заметил Седой.
– Да. Скорее всего, дешифратором код подобрали, – подтвердил его слова Геннадий.
Седой толкнул дверь. Она нехотя поддалась и открылась. Пропуская его вперед. За ней находилось небольшое помещение, посередине которого в окружении труб и каких-то агрегатов стоял объемный бак. На его верх вела железная лесенка. Вокруг, на полу, да и сверху на баке застыла черная масса. Борисыч поднялся по лесенке наверх.
– Верхний, смотровой люк вскрыли, запоры начисто срезали и ведь не боялись. Что может рвануть.
– Да лучше бы рвануло. Может тогда бы вся эта дрянь сгорела.
– Да, горит она хорошо.
Борисыч спустился вниз, раскрыл контейнер, достал еще один «термосок», соскоблил немного застывшей, вязкой черноты с пола. Потом достал еще один металлический флакончик, поднялся снова наверх и осторожно почерпнул тягучей жижи, изнутри бака. На этот раз все обошлось без сюрпризов. Толи биомасса здесь была другая, чем та, что на верху, толи еще что?
– Интересно, Борисыч, а как она наверх попала?
– По трубопроводам, как-то сама, видимо, поднялась. Меня этот вопрос тоже мучает.
– А видения, все эти, призраки?
– Черт его знает. Есть, конечно, некоторые мысли, но они уж слишком фантастичны. Сам-то как думаешь?
– Я подозреваю, что это она нас всех звала.
– Ты тоже так думаешь? – оживился Геннадий.
– Вот, вот… – добавил Борисыч. Ладно, пора идти отсюда.
Они вышли обратно в коридор, а от туда через слесарку, в зал. Там сняли костюмы. Сначала, Седой снял защитный колпак. В него поместили контейнер, а далее все это положили в рюкзак. Потом разоблачились от костюмов. Обратно шли молча.
– Может расскажешь теперь, Борисыч, что это за хрень? Только не говори, что ты её первый раз видишь.
Борисыч ответил не сразу. Долго шел разглядывая свои ноги. Но потом все же заговорил.
– Это биосубстанция БСЗ2998НС. В этом центре проводились биологические опыты по выведению специальной колонии бактерий, способных перерабатывать в нефть любую органику. Сам понимаешь, какие выгоды сулила эта технология. Утилизация отходов + возобновляемые углеродные ресурсы. Очень перспективное направление. Сам я здесь не работал, но в теоретических исследованиях участвовал. Результаты были самыми положительными, но руководству, как всегда, показалось этого мало. Оно хотело увеличить скорость реакции. После нескольких лет работы задача была выполнена. К чему это привело, ты видел. В лабораториях произошло несколько летальных несчастных случаев. Возникла угроза того, что при производстве или транспортировке может произойти утечка и при попадание на органический субстрат начнется цепная реакция. Исследования приостановили. Потом дефолт 98-го. Финансирование заморозили. Стране было не до того. Базу законсервировали, все надеялись вернуться и продолжить изыскания. Но время шло. А когда хватились, было уже поздно. Встал вопрос об эвакуации субстанции, но как обычно, руки все не доходили. Надеялись на крепость хранилища. А когда здесь люди пропадать стали, тогда забеспокоились. Вобщем, обычное, наше разгильдяйство. Вот нас сюда и послали, хотя это нужно было сделать еще тогда, три года назад. Они подошли к палаткам и устало опустились на землю.
– Ну, что теперь, Борисыч? – спросил Седой.
Начальник экспедиции молчал. Он думал. Седой не встревал.
– Теперь, – ученый прямо и жестко посмотрел проводнику в глаза, – ты соберешь свои вещи и уйдешь отсюда прямо сейчас.
– А как же вы?
– За нас не беспокойся, я вызову вертолет.
Борисыч замолчал, как будто собираясь с мыслями и продолжил.
– Послушай, Василий, – он говорил медленно и серьезно, четко расставляя акценты, – за эти дни мы стали близкими друзьями и я бы хотел, что бы с тобой ничего не случилось. Сейчас я вызову сюда спецкоманду. Она зачистит комплекс от этой дряни. Ты, ради себя и нашей дружбы, сейчас пойдешь домой и забудешь все, что здесь видел и слышал от меня. Если вдруг тебя кто-то спросит в разговоре, между делом или напямую, о том, что здесь произошло, неважно, будь это бомж, дядя в погонах, твой близкий родственник или лучший друг, ты должен сказать, что привел экспедицию в поселок и все время охранял лагерь, в помещения комплекса – не ходил, как погибли члены группы – не видел и что там произошло – не знаешь. Внутрь ходили только я и Геннадий. Потом я вызвал вертолет, а тебя отпустил. Все понял? Я искренне хочу, что бы с тобой ничего не случилось. Деньги тебе пришлют почтовым переводом, может быть там будет даже небольшая премия. Все.
Борисыч устало поднялся и направился в свою палатку. Вскоре от туда послышался звук цифрового набора, а потом голос ученого.
– Чистка, это вышка, данные подтвердились, пробы в норме, пришлите вертолет с командой. Да, по второму варианту.
– У вас, что, рация?
– Нет, спутниковый телефон, – ответил Геннадий. – Тебе бы стоило уйти от сюда раньше, чем прибудет группа.
Седой поднялся, направился в свою палатку, забрал рюкзак и Сайгу, прощаясь, пожал руки Борисычу и Генке, а потом быстрым шагом не оборачиваясь, потопал к воротам комплекса.
– Надеюсь, еще увидимся?! – Крикнул ему вдогонку Геннадий. Седой обернулся и помахал рукой.

Вертолет сделал два круга над зданиями комплекса, прежде чем нашел площадку для посадки перед его воротами, с внешней стороны. Первым из него выскочили трое бойцов с автоматами и офицер, в полевой форме полковника. Далее из двери фюзеляжа повалили люди в закрытых костюмах химзащиты, с какими-то бачками за спиной и шлангами в руках, некоторые выносили объемные металлические емкости с надписями: «Осторожно сильный яд». Офицер подошел к Борисычу. Они перекинулись парой фраз. Военный тут же махнул рукой и, один из «костюмов» быстро подбежал к ним с пластиковым мешком, в который упаковали рюкзак с образцами и унесли на борт. Следом отправился рюкзак с бумагами и две тонких синих папки. Борисыч и Геннадий поговорив еще о чем-то с офицером, повели всех к зданиям комплекса.

Седой отошел от Мазлово уже километра на два, как до него донесся звук летящего вертолета. Потом звук стих, а еще минут через двадцать Седой почувствовал со стороны села запах гари. Он взошел на небольшой пригорок. Со стороны поселка над соснами тянулся шлейф едкого, черного, дыма. «Вот и все» – подумал Седой. Он развернулся и зашагал дальше по лесной тропе.

«Из-за установившейся, в последнее время сухой погоды участились случаи лесных пожаров» – вещал диктор с экрана телевизора. Седой сидел за столом и смотрел новости. Рядом стояла початая бутылка водки, чашка пластовой капусты, лежал нарезанный ржаной хлеб и пучок зеленого лука. «По сообщению наших источников из управления областного МЧС, разбушевавшаяся огненная стихия вплотную подошла к селу Мазлово. От огня существенно пострадал комплекс бывших научноисследовательских лабораторий управления геологоразведки. К счастью, лаборатории были давно закрыты, поэтому никто из людей не пострадал. Подразделениями противопожарной службы МЧС при поддержке военнослужащих соседних частей, пожар был локализован и ликвидирован». Седой не спеша налил водки в два стакана. На один положил ломоть ржаного хлеба.
– За вас, ребята. – Пустой стакан глухо стукнул о стол.

Часть первая:

- Нет, брат, того, что ты принес и на обрез-то не хватит. - торговец сипло засмеялся и пристально посмотрел на сталкера, который вертел в руках новенький ИЛ86 с прилавка.
- Ты че это такой ряженый? Респиратор нацепил, защиту напялил и стоит тут, эдакая загадочность! Не заблудился, а? До Зоны еще даже не добрел, - затем противно хмыкнув, добавил. - уже поджилки что ль трясутся?
Сталкер недовольно отложил оружие, собираясь забрать сумку с деньгами и уйти, но торговец резко пододвинул ее к себе:
- Погоди-погоди! Не обидь старого Паука, - он снова достал деньги и начал их пересчитывать, - Молчаливый ты. Знаешь, был у меня один знакомый, тоже ни слова ни разу не вымолвил. Сквозь огонь и воду прошли, а он как рыба - немой, наверное, был. Я бы в это поверил, если бы не одно но. О, вот это получилась вылазка! Слышь, если заплатишь, расскажу.
Сначала во взгляде сталкера читалось недоумение. Затем, немного поразмыслив, он взял стул из дальнего угла магазина и поставив его напротив торговца, сел, закинув ногу на ногу.
- Молодец, а я и не сомневался, что ты не упустишь шанс такую историю услышать, - Паук наиграно тянул гласные, чтобы создать атмосферу загадочности. - Случилось это года четыре назад, когда cталкеры еще только начинали Зону осваивать, а не шлялись там толпами. Был у меня в те времена товарищ - хороший мужик. Коршун, кажись, как-то так. А началось все с того...

----------------------------------------------------------------------
Изредка моросил дождь, холодный ветер подбрасывал жухлые опавшие листья, унося их в серое, затянувшееся тучами небо. Даже здесь, в Зоне, на этой мертвой земле, чувствовалось начало осени.
- Так, все готовы? - К костру подошел сталкер, чье лицо было изуродовано шрамом. Вот оно- благословение Зоны, высшая ипостась ее любви. Ведь не каждого она отпускает, позволяет покинуть себя, а тем счастливчикам, которым это все же удается, всегда старается оставить о себе напоминание.
- Коршун, ты где там шлялся? Я кордон уже часа как три пересек, - Паук с противной ухмылкой кивнул в сторону молодого парнишки, что опасливо поглядывая по сторонам, грел руки над костром - Смотри, что ко мне привязалось. Чуть все аномалии не пособирал. Говорит, тебя знает и тоже в деле учавствует. Это правда?
- Правда, это правда! Скажи ему уже! - парень вскочил и, резко разведя руками, принялся было что-то доказывать, но был грубо прерван Коршуном:
- Да, он с нами. Сын друга. Просили сопроводить в первый раз, пояснить, что и как.
- Отлично, - с сарказмом сказал Паук. - давайте на такие вылазки из детсада будем помощников набирать. Мелкий, тебя звать-то хотя бы как?
- Станислав. - буркнул молодой сталкер.
- Стас?! Ну ты и дурак, Зона таких идиотов ой, как не любит, которые прозвище себе придумать не могут. Вот был у меня один знакомый, который...
- Заткнитесь уже! Вас не байки травить нанимали! - историю Паука прервал сталкер, который все время сидел поодаль от костра. Возраст еще позволял ему изредка хаживать в Зону, но не за горами то время, когда истечет и его срок: сражаться за свою жизнь, за деньги будет становиться все сложнее - однажды он станет очередным трофеем Зоны, несмотря на весь его опыт и подготовку. Внезапно со стороны леса послышался шорох. Коршун машинально схватил автомат и, прицелившись в сторону исходившего звука, басом спросил: - Кто идет?!
Однако ответа не последовало, а, судя по звуку, было ясно - это нечто продолжает приближаться к стоянке сталкеров.
- Стреляй уже! Всади этому сучьему мутанту свинца прямо в башку! - трясущимся голосом рявкнул Паук. Стас замер. Казалось, он боялся дышать, напрочь позабыв о том, что в метре от него лежит обрез. Лишь старый сталкер, сидя в тени, продолжал невозмутимо наблюдать за происходящим.
- Даю последний шанс назваться! - Коршун снял автомат с предохранителя и, обхватив пальцем курок, приготовился открыть огонь. Тут прямо из-за кустов вышел мужчина, в типичной для сталкера одежде, с винтовкой за спиной и пистолетом, торчащим из кобуры, прикрепленной к ремню на штанах. Единственное, что было в нем странного - черная маска, которая полностью скрывала его лицо, оставляя лишь небольшую прорезь для глаз. А с другой стороны, почему же странность? Мало ли на Зоне таких, которые по каким-либо причинами лицо показывать не хотят. Увидев Коршуна, что направлял на него дуло автомата, он скрестил руки на груди и осудительно покачал головой.
- Фантом? Везучий ты: чуть сито из тебя не сделал! - Коршун убрал оружие. Он кинулся к вышедшему из леса мужчине и с нескрываемой радостью пожал ему руку:
- Спасибо, что пришел, брат! - на это Фантом лишь одобрительно кивнул.
- Это что еще за хрен? Эй, начальник, коришь твой? Каким образом он шлялся по лесу и не зацепил ни одной аномалии? Кинул бы хоть один болт в нее, то мы бы услышали! Горелым пахнет, не чуете? - Паук неожиданному гостю был не рад. Коршун зло прервал его размышления:
- Он мне как брат! Я в нем больше, чем в себе уверен.
- Так, теперь-то все точно готовы. Давайте к делу перейдем, а то устал уже слушать ваши бредни. Попытаюсь ввести вас в курс Событий. Пару месяцев назад один сталкер нашел очень ценный артефакт. Нет, лучше даже сказать легендарный. Но на пути к Большой Земле, увы, подкараулили его вояки. До самого периметра вели, кое-как ноги унес. Естественно, ну какому это сталкеру охото, чтобы артефакт к военным попал? Ну, он его и спрятал в какой-то деревне, план приблизительный нарисовал, аномалии на нем отметил - в общем, все как полагается. Думал, что, если выживет, то обязательно вернется за артефактом, потому что денег он стоит дофига.
Но вчера был выброс, следственно, схема на данный момент неправильная.
- Почему неправильная? - Стас с недоумением глянул на Коршуна.
- Запомни, никогда не перебивай! - прикрикнул тот и с укоризной посмотрел на сына своего друга. - Ладно, так уж и быть - объясню. Дело в том, что в Зоне иногда происходят Выбросы - природный феномен Зоны, неконтролируемый поток аномальной энергии, обрушивающийся на все живое и неживое. Но все эти мудреные словечки оставим ученым. Выброс-это смерть. Лишь единицам при наличии укрытия удается его пережить. Хотя дело-то совсем не в этом: после него меняется расположение аномалий, поэтому карты становятся обычным ненужным мусором.
- Мне можно продолжать? - спросил старый сталкер с недовольством, на что Коршун кивнул. - Короче, ваше дело этот артефакт найти и отдать его мне, я, в свою очередь, расплачусь с вами, после чего отдам артефакт нанимателю, - затем он достал из кармана куртки листок с разнообразными пометками. - Карта, единственная достоверная информация на ней-это расположение деревни и дом, где спрятан артефакт. Как сейчас располагаются аномалии и куда передвинулись мутанты - неизвестно. Ну, собственно, ведь как раз за этим вас нанимали, чтобы все выяснить. Дело, безусловно, жутко опасное, но деньги на кону огромные. Все понятно?
После этих слов на несколько секунд воцарилось молчание.
- Так точно! Тогда выдвигаемся через час. Все свободны. - Нарушил тишину Коршун.
Сталкеры потихоньку пододвинулись к костру: Паук с энтузиазмом принялся рассказывать что-то Стасу, а Фантом, наоборот, попытался отойти подальше от всех.
- Брат, погоди, - окликнул его Коршун, - Послушай, дело лично к тебе есть. Тут вот новенький, первый раз в Зоне. Его отец - мой товарищ, просил приглядеть, но боюсь, что не смогу за всем уследить. Помоги, если что пацану, а? - Фантом недовольно глянул на друга, но все же кивнул. Наверное, для бывалого сталкер роль няньки не самая приятная: о себе как бы позаботиться, а тут теперь еще и молодняк на шее камнем висит.
- А! Вот еще! Забыл сказать - возьми-ка это, - Коршун сунул Сталкеру какой-то незамысловатый прибор. На вид обычная черная коробочка и маленький пультик. - Взрывное устройство. Ну, мало ли что, может, расчищать завалы придется. Просто я никому кроме тебя особо не доверяю: Стас совсем еще зеленый, Паук хитрющая тварь - артефакт найдем, а он нас в этом же здании и похоронит, а Асмодей, тот, что от нанимателя, странный тип какой-то. Хрен знает, чего у него в башке творится.
После этого Фантом спокойно сунул взрывчатку в рюкзак, затем сел на землю, достав из сумки небольшой перочинный нож, принялся открывать и закрывать его.
- Ты, кстати, не голодный, а то я... - Коршуну не дал договорить ор Паука, состоящий полностью из бранных слов, адресованный Стасу. Капитан тяжело вздохнул и поспешил к костру:
- Прекратить немедленно!

********************************
Отряд выдвинулся в полдень. Однако, несмотря на это, солнце было скрыто за плотным слоем черных грозовых туч, а где-то вдалеке сияли ослепительные молнии, оставляя после себя раскаты грома, что стихая, вновь погружали Зону в мрачную тишину. Дул ледяной, пронизывающий до костей, ветер. Моросивший дождь размыл тропинку, которая теперь была похожа на болото. В связи с этим создавалось впечатление, будто сама природа всеми силами отговаривала случайных сталкеров от похода в глубь Зоны.
- Ну и погодка! Лучше не придумаешь. Коршун, что б тебя черти в аду драли за то, что втянул меня в это долбанное дело. - Паук выругался, наступив в очередную лужу грязи. Капитан, шедший во главе группы, подобное обращение проигнорировал, но вот замыкающий колонну Асмодей, не скрывая раздражение, ответил на выпад:
- Ты бы лучше не ныл, а по сторонам глядел: в аномалию вляпаешься - костей не соберем.
- А с какого это хрена тебе мои кости собирать? Ты кто вообще такой? Не свой - иди молча и молись, чтобы я случайно не наделал в твоей туше несколько лишних дырок.
- Молоко на губах еще не высохло, чтобы таким, как я хамить. - Послышался щелчок - старый сталкер в мгновения ока выхватил свой пистолет и направил его на Паука. Тот, на секунду замешкался, однако быстро сообразил - между ним и Асмодеем стояли Стас с Фантомом. Без зазрения совести он юркнул последнему за спину, несмотря на то, что был и выше, и широкоплечее. Уже без сомнений Паук потянулся за своим оружием, но, едва только ему удалось коснуться пальцами кобуры, он почувствовал, как его сильно схватили за локоть. Фантом резко одернул руку сталкера: не каждому понравится, когда твое тело используют в роле живого щита, так еще, если какой-то кретин вздумает по напарникам палить.
- Слышь, чучело, тебя никто не звал! – Паук в ответ схватил мужчину за грудки. Еще чуть-чуть и завязалась бы драка. Бессмысленная драка, со всеми вытекающими последствиями. Нет, вовсе не такая, как любят показывать американцы в своих крутых боевиках, а грубая, с барахтаньем в луже грязи, с животной ненавистью, неоправданной жестокостью, желанием как можно больше покалечить противника. Иной в Зоне не могло быть: в этом проклятом месте отсутствуют правила, чужда любая общепринятая мораль – ведь только тот, чей инстинкт самосохранения сильнее, сможет победить. Однако в потасовку вовремя вмешался Коршун, который буквально отцепил Паука от Фантома, одним мощным движением повалив его на землю.
- Довольно. Асмодей, убери ствол – к всеобщему удивлению, старый сталкер, усмехнувшись, послушно засунул пистолет обратно в кобуру. – Отлично! Теперь все внимательно слушаем меня. Паук, если тебе что-то не нравится, то вали домой. Нам с твоей доли больше достанется. Это во-первых. Во-вторых, ни в коем случае не надо чуть, что сразу начинать махать оружием. Это будут два основных правила. Нарушите – можете тащиться куда хотите, но не с нами.
Коршун продолжал отчитывать группу, но Фантома это не интересовало. Гораздо больше его волновал Стас, который во время перепалки отошел в сторону, да разглядел что-то блестящее под деревом. Это нечто оказалось артефактом. Какова же была радость молодого сталкера в первую свою вылазку найти хабар. Забыв про предосторожности, он быстро приближался к находке. Фантому хотелось, чтобы новичок на своей шкуре почувствовал, к чему может привести такая безалаберность, но обещание данное Коршуну надо держать. Он, что было мочи, кинулся к Стасу. По мере приближения, датчик распознания аномалий начал бешено пищать, предупреждая владельца об опасности. В последний момент сталкер успел схватить парня за шиворот, таким образов не дав ему угодить прямиком в аномалию. Фантом, для наглядности, достал болт и кинул его в артефакт. Тот, не достигнув цели, отрикошетил от незримого поля.
- Стас, голову включай хоть изредка! В трамплин чуть не угодил. Где твой датчик? – Прочитав нотации отряду, Коршун переключился на парня.
- Нет у меня никакого датчика. Вообще не понимаю, о чем ты говоришь. – С недоумением ответил молодой сталкер.
- О Господи! Ладно, держись Фантома. Ни на метр от него не отходи. – Возвращаясь на тропу, Коршун похлопал последнего по плечу – Молодец, брат, еще немного и не стало бы у моего друга сына.
- Спасибо. – Парень опустил взгляд, осознавая, что минуту назад мог погибнуть. Фантом, последовав за Коршуном, лишь жестом приказал ему следовать за ним.

Самый главный -- низкая реалистичность повествования. То, что пишут о Зоне, конечно фентази, но оно должно было быть изложено так, что бы создавалось впечатление полной реальности происходящего, а для этого должна быть реалистичность и жизненность во всем, даже в мелочах.
Поясню:
1. Никто в здравом уме и трезвой памяти не пойдет на серьезное дело со случайными людьми, или хуже того с теми, кому не доверяет и недолюбливает. А у тебя сталкеры постоянно собачатся друг с другом, готовые подраться, и даже за оружие хватаются. Это нонсенс. Их поведение более подходит мародерам, грабящим сталкеров где-нибудь на подходах к кордону, а не группе идущей на серьезное дело.
2. Никто не потащит в серьезный выход не экипированного, бестолкового новичка, обрекая его на верную смерть (если только его не хотят использовать в качестве "отвертки"), тем более, если он сын друга, за которого ты поручился.
3. Зачем Асмодей, имея подробный план схрона, вообще нанял группу? Ведь он очень опытный сталкер, ветеран, наверное даже мастер. Мог бы сам сходить за артом, и делиться бы барышом не надо было.
Он, что не понимает, что его запросто могут кинуть с таким артом или убить?
4. Эпизод с приходом Призрака. Я понимаю, что он молчун или вообще немой. Но, как опытный сталкер может так беспечно и глупо ходить по Зоне и до сих пор еще оставаться живым, тупо идя к костру, когда ему уже кричат, что сейчас стрелять будут. Если уж он ответить не может или не хочет, то тогда скрытнее ходить должен. Наверное, за время пребывание в Зоне, не одну шишку уже себе набить должен.
А сталкеры? Чего они медлили? Ладно, Коршун, он мог ждать Призрака, а остальные? Чего они ждали? Что из кустов на них пара кабанов вывалиться?
5. Никто не станет платить за просто рассказ, а не за полезную информацию. Самое большее, оставить хорошие чаевые торговцу за выпивку и закуску.
"Был у меня в те времена товарищ - хороший мужик. Коршун, кажись, как-то так." Прозвища друзей помнят хорошо, без всяких "кажись", тем более если с ним в серьезной передряге побывал.
Шрам благословение Зоны? Нафиг не нужно такое благословение. Нет, это просто везение. А благословение -- это когда вообще ни одной царапины.
"- Стас?! Ну ты и дурак, Зона таких идиотов ой, как не любит, которые прозвище себе придумать не могут." Поверь мне, никто в Зоне себе прозвищ не придумывает. Нет, придумать, конечно, можно, но тебя все равно перекрестят, по делам и погоняло прилепят, как себя поставишь, проявишь в жизни, так и назовут.
Эпизод с картой. Карта в Зоне это всего лишь схема прохода из пункта А в пункт Б и не более, зная особенности Зоны, никто не станет на ней отмечать аномалии, зная что они переместятся после выброса, если только они не стационарные.

Ну, а вообще, пишешь ты не плохо, язык повествования недурный, описание природы и погоды в начале похода -- яркий пример. Надеюсь, следующий рассказ будет уже намного лучше. А может и этот захочется исправить и переписать?

Сталкер перелез через забор и засел в траву. Вдалеке лаяли собаки и горели прожектора. За эту ночь бродяге предстояло добраться до бункера Сидоровича. Для него это не представляло проблемы, ведь он уже много раз ходил в Зону и его никогда не ловили военные.
Меченый Два сплюнул и покрался через кусты вперед. Сталкер был очень хорошим сталкером, поэтому его назвали так же, как и лучшего сталкера в Зоне, но двух одинаковых прозвищ в Зоне быть не может, из-за чего к "Мечененному" прибавили индекс "Два" - так и получился Меченый Два.
Кусты очень быстро кончались и бродяга попал на дорогу. Она змеилась от тех самых прожекторов и уходила куда-то вдаль. Внезапно, Меченый Два услышал рев двигателя. Сталкер молниеносно прыгнул в кусты и начал наблюдать за обстановкой. Очень скоро из-за поворота вырулил старый УАЗик. Он проехал до того места, где засел сталкер и, внезапно, остановился. Меченому Два стало не по себе и он заволновался.
Из машины вылезли трое амбалов в военной форме и с автоматами Калашникова. У одного были генеральские погоны и усы, а еще толстый живот. Он сказал:
— Ну что, бойцы, сколько сегодня поймали сталкеров?
А они ему:
— Троих! Всех убили!
И генерал заржал злобным смехом. Он держался за свой живот и смеялся.
А сталкер очень разозлился. Сидя в кустах, он сжимал кулаки. Это не смешно! Сталкер сожалел за судьбы тех троих сталкеров. Несчастные сталкеры!
И тут Меченый Два решил проучить падлу. Он осторожно вытащил огромный нож из штанов и молниеносно вырвался из кустов. Старый генерал не ожидал такого и не смог увернуться. Его глаза застыли, когда разъяренный бродяга проткнул его насквозь.
— Теперь ты будешь меньше смеяться, падла! — крикнул сталкер и рывком перепрыгнул через капот автомобиля, ведь в него начали стрелять два амбала.
Они остервенело нажимали на курки и решетили старый УАЗик, а Меченый Два ждал, когда у обидчиков кончатся патроны. И вот он услышал клацанье бойков и тут же вылетел с другой стороны машины на врагов. Они не ожидали. Сталкер ударил первого ногой и он упал. Второй успел понять, что произошло и повернулся. Амбал решил провести прямой хук, но сталкер увернулся и отшвырнул противника ударом ноги с разворота. Два соладата застонали, а сталкер лишь плюнул в их сторону.
— Меченый Два не даст в обиду сталкеров, — заявил Меченый Два и собрал оружие с военных.
Потом он хотел сесть на УАЗик и поехать к Сидоровичу, но вспомнил, что в Зоне аномалии и ехать там нельзя. Вооружившись всем вооружением, которое было у солдат, бродяга закурил сигарчуху и отправился в путешествие по Зоне...


Рассветало…
Ветки не хотели расступаться перед сталкером, поэтому он отодвигал их руками. Передвигаться нужно было бесшумно, ведь вокруг таились опасности, потому что это опасная Зона. Бродяга часто смотрел по сторонам и часто прислушивался, но ничего подозрительного не слышал.
Спустя час, Меченый два вышел на поляну. Она была большая, круглая и без деревьев. Сталкер устал и он решил отдохнуть. Разложив посередине поляны все свои вещи, он пошел в лес за дровами. Все деревья были большие и срубу не подлежали, поэтому Меченый Два ломал сучья и складывал в одном месте. Когда сталкер отламывал очередной сучок, он вдруг услышал утробное рычание позади и обернулся. Сзади скалился огромный волкосос. Эти волки были названы так, потому что любили сосать. Все из-за того, что их хромосомы соединились с хромосомами кровососов и теперь они не представляли свою жизнь без отсоса крови.
Зверь прыгнул мощным прыжком и хотел уже вцепиться сталкеру в лицо, но тот, быстро отреагировав, выкинул свою руку с кулаком вперед и протаранил ей наглую морду волкососа. Мутант отлетел, громко заскулив. А сталкер резонно заметил, что нельзя медлить и полез в штаны за ножом, но его остановил надрывный лай сбоку. Он повернул свою голову и увидел приближающуюся стаю волкососов.
— Вот черт! — раздосадовался бродяга и побежал к своим вещам.
Мохнатые враги следовали прямо по пятам Меченого Два и не давали тому расслабиться. Сталкер вбежал на поляну, подлетел к вещам и в прыжке схватил два Калаша. Перекувырнувшись, он наставил автоматы на разъяренную стаю и вдавил курки. Калаши судорожно затряслись, изрыгая пламя, вместе со смертельным свинцом. А Меченый Два яростно рычал от злости.
Волкососы, один за другим, умирали, образую кучу из шерсти и плоти. Но стая не убывала, а только прибывала. Наконец, у бродяги кончались патроны, и ему ничего не оставалось, кроме как идти в рукопашную с ножом. Достав клинок, он бросился в атаку…
Спустя - ХХ - часов.
Несколько раз провернув нож в бренной туше последнего мутанта, сталкер откинул ее в сторону. Вся армия волкососов лежала неподалеку. Он убил их всех без жалости, потому что они были враги. Еще отец говорил ему: «убивай своих врагов без жалости», и сталкер убивал. Убивал без жалости. Всех. Всех врагов. Без жалости. Убивал.
— Плохие собачки, — усмехнулся сталкер. Потом вспомнил свою фразу и усмехнулся еще раз. Потом еще раз, и вскоре засмеялся в голос.
Успокоившись, он спрятал нож обратно в штаны и отправился за горой веток, оставленной в лесу. Пытаясь не создавать шума, сталкер принес все ветки на поляну и, стараясь вести себя как можно тише, развел костер. Тут главное – не выдать себя. Теперь нужно было поесть и, по возможности, поспать, хотя последнее – очень опасное занятие в здешних местах. Но Меченый Два – рисковый парень, к тому же, он не привлекал к себе внимания, так что вряд ли его кто-то заметит…