[3]
– Ну мы тебя провели, Счастливчик, удачи и пока. – сказал Призрак.
– Куда, вы?
– Это место для нас закрыто. Здесь наши тела. Оно проклято. Для духов вход закрыт.
– Что ж, прощайте.
Те начали медленно расплываться в воздухе. Через минуту они растаяли. Я повернулся к самому таинственному месту. Достал бинокль и начал разглядывать близлежащую местность. Утешительного мало. Кругом аномалии, останки мутантов и сталкеров. Живых вообще не видно. Остовы машин тоже полны трупов. Те смотрят в разные стороны, будто ещё живые и пытаются осмыслить, что же с ними произошло.
Тишина всегда напрягает. Тишина это твой самый настоящий враг. Такое ощущение, что я в звукоизолированном помещении. Так тихо, как будто я мёртв. Я медленно приближался к жерлу входа во двор станции. В нескольких сот метров от меня стоял четвёртый энергоблок. В нём секрет самой Зоны. Я должен попасть туда. Такова моя задача. Я должен найти монолит и уничтожить его.
Вот передо мной колыхнулось пространство, это признак трамплина. Справа от трамплина гудела карусель. Я прошёл между ними и двинулся к четвёртому энергоблоку. Через минуту мой слух уловил странный топот слева от меня. Я повернулся и начал туда смотреть. Спустя мгновение показались те, кому этот шум принадлежал – крысы. Много крыс. Они бежали в мою сторону. Я рванул что есть силы к ближайшему «Уралу», заскочил на капот, а потом и на крышу, и стал наблюдать за дальнейшей картиной. Навал мутировавших «зверьков» начал обтекать машину и бежать дальше. Когда они скрылись из виду, я спустился на землю и снова двинулся к энергоблоку. Тут я почувствовал, что что-то мне вцепилось в ногу. Я посмотрел – крысиный волк. Я первый раз вижу его так близко. Тот пытался прогрызть кожаные ботинки, я достал берету и выстрелил тому в голову. Череп животного размозжило, из простреленной башки во все стороны полетело кровавое месиво.
Через несколько минут я был у входа в четвёртый энергоблок. Я долго стоял перед входом и смотрел внутрь… Сплошная темнота. Что она скрывает? Я вошёл. Воздух здесь спёртый и тяжёлый, невозможно дышать. Огляделся и пошёл к люку, ведущему вниз…
Когда я спустился, то тут же вокруг меня начали свистеть пули, превращая помещение в сплошной ад, в котором негде спрятаться. Я кое как заныкался за стальным ящиком.
Неожиданно обстрел прекратился.
– Эй, Счастливчик, ты живой? – раздался чертовски знакомый голос.
Я выставил автомат и выстрелил в ответ. Этим самым показывая, что я живой и здоровый. Раздался вскрик, а потом звук падающего тела.
– Как ответ? – спросил.
– Нормально! Но ты почти уже труп! Лучше не рыпайся, может, и живой тогда будешь.
Тут я резко вскочил и рванулся к стене возле входа. Быстро сгруппировался и бросил гранату. Взрыв. Выскочил в проём и, несясь вперёд начал стрелять, в ещё не успевшего придти в себя врага. Врагов было четверо, троих скосило в один момент, но четвёртый успел-таки откинуться на спину и выстрелить в меня, выпущенная очередь прошила мне вдоль левую руку, и у монолитовца заклинил затвор.
Я подошёл к нему и спросил:
– Что ты здесь делаешь, Кречет?
– Ничего. Просто нанялся на работу. Вас слишком много, рвущихся к Исполнителю желаний. От ваших желаний, Зона разрастается каждый раз на несколько километров.
– Понятно. Помнишь наш последний разговор?
– От чего же не помнить.
И перед нами обоими появилась картинка пятилетней давности. Два зелёных юнца, оба родные братья, сидели в баре «100 рентген» и присматривались к людям. Тогда прошло только два дня после смерти Чечена. И мы никак не могли решить, что делать дальше. Неожиданно Кречет сказал, что пойдёт наниматься в Монолит. У меня тогда глаза на лоб полезли.
– И не думай! – говорю.
– А то что?
– Узнаешь.
Тут он неожиданно ударил меня по башке бутылкой «Казаков». Я осел. Он подошёл ко мне, наклонился, достал ПДА Чечена, и удалил все файлы, связанные с Исполнителем.
– Вас слишком много. – сказал он и вышел из бара.
Тогда я поклялся, что найду его во что бы то ни стало и прибью.
– Извини. – говорю ему и достал берету. Выстрел. Кречет вначале дёрнулся, потом захрипел, а на губах появилась кровавая пена. Его глаза долго смотрели мне в глаза, потом они остекленели. Я долго стоял над холодеющим трупом и вспоминал свою жизнь. И не нашёл ничего утешительного, абсолютно. Внутри у меня как будто что-то оборвалось. Убить того, кого знаешь на протяжении всей своей жизни, того, кто являлся для тебя всегда примером. Это ужасно. Я поднял пустые глаза и пошёл вперёд…
Дорога к монолиту была для меня чем-то вроде полосы препятствий. Мне пытались помешать, а я пытался пройти. В меня стреляли, я стрелял в ответ. Моя дорога это: перебежка–выстрел–перебежка–бросок гранаты–выстрел–перебежка. Я убил около 15 монолитовцев, но и сам был уже как решето: простреленная левая рука, три пули сидит в левом плече, одна в правом боку, выбитый осколком правый глаз. Боли я не чувствовал. Можно сказать, что на адских крыльях можно сделать всё, что угодно. Пять «Чёрных дьяволов» и вы будете жить в самом аду и вам всё будет ни по чём…
Поднимаясь на четвёртый этаж, в меня выстрелили из дробовика. Часть дроби задела правое плечо, а часть ушло в стену, кучу крошки в воздух. Я повернулся, и высадил в стрелявшего последний магазин своего ЗИГ-а. Того переломило пополам, и он, перевесившись через перила, полетел вниз.
Достал берету и пошёл в дверной проём. Выскочил монолитовец. Выстрел. Отлетающий труп к стене. Вошёл в коридор и свернул налево, к другому дверному проёму… Свернул направо, немного прошёл вперёд и свернул ещё раз направо в огромное помещение. Вошёл. Вверху сиял Монолит…
Через минут десять я был возле него и, молча, смотрел на перелив красок. Перед глазами проплыли последние события последних дней. Всё-таки странно устроена жизнь человека. Ты счастливо живёшь в огромном мире. Но вдруг, что-нибудь случается, что начисто лишает тебя человеческой стороны. Внутри каждого из нас всё-таки сидит убийца. Этот инстинкт человечество подавляет и сегодня, и никак не уничтожит. Когда вам угрожает непосредственная опасность, вы превратитесь из хлипкого религиозного человечка в машину убийства. Можно много говорить о ценности человеческой жизни, гуманизме и прочей фигне, но всё равно в определённых ситуациях выплывает «волк» – и эта самая человеческая жизнь не становится ценнее дерьма.
Так, размышляя, я стоял около нескольких минут. Потом очнулся. Достал заряд С-4 с термитным «жалом». Прикрепил его к наружной стороне Монолита. Поставил на пятиминутное время. И пошёл потиху назад…
В коридоре я услышал взрыв. В помещении в ту же секунду начался настоящий ад (всё таки взрывчатка Доктора сработала): яркий свет, какие-то скрипы и стоны, лежащие трупы начали чернеть и кукожиться. Я поднял взор. Справа от меня было зеркало. В нём было странное отражение: расплывающаяся фигура человека с крыльями странной формы, полупрозрачными, а на месте человека образующаяся пустота. Я поднял руку, и увидел сквозь нёё рядом стоящий ящик. Снова повернулся к зеркалу. Достал пистолет. Поднёс к виску. Постоял с минуту, смотря самому себе в глаза, и выстрелил. Пространство осветилось ярким красным светом, а изображение стало очень близким и отчётливым. На лице сталкера была холодная улыбка. И она всё увеличивалась и увеличивалась, пока не закрыла все пространство, и не стало темно…
.